ДНЕВНИК
ГУХ-2015. Все ниже... и ниже... и ниже...
Автор: Михаил Фуфачев.

Данный рассказ повествует о путешествии турклуба Меридиан на Главный Уральский Хребет с 1 по 11 января 2015 года. Это мой третий лыжный поход. Сие чтиво не претендует на звание отчета, здесь нет точных данных по километражу, хронометражу, температуре и прочим статистическим вещам, оно носит просто развлекательный характер и описывает в большинстве своем различные ситуации происходившие с нашей группой и мое видение и ощущение всего происходящего... возможно кому-то просто нравится читать о путешествиях, и да, с пунктуацией временами не все в порядке, лень досконально повторять правила русского языка. Все события этого рассказа абсолютно реальны, как и имена героев участников. Текст, возможно, будет изобиловать матерными выражениями... но это неточно. Итак, поехали.

Сначала немного общей информации. Маршрут, задуманный нами, начинался около д. Золотанка, что в Красновишерском р-не Пермского края и заканчивался где-то около Североуральска уже в Свердловской области. В наши задачи входило перевалить Уральский хребет, совершив тем самым переход из Европы в Азию и собрать при этом какие-нибудь вершинки. Четкого плана не было, лишь наброски: Шудья-Пендыш, Каюк, Белый Камень, Лямпа, кто-то даже поговаривал и про Денежкин камень.

Всего было нас 23 человека, и, пожалуй, именно это сделало поход таким необычным. Такую большую группу очень сложно организовать, сложно делать хозяйственные расчеты, сложно прикидывать маршрут, ее сложно вести в конце-концов. Для упрощения задачи мы поделились на две подгруппы по хозяйству, грубо говоря, одни едят из одних котлов, другие из других, собственно каждая группа ест и тащит свою еду. Плюс по лопате, топору, пиле и аптечке на подгруппу. Рем набор был фактически общий на две подгруппы. По какому принципу делились так никто толком и не понял, ну в общем принципе примерно по равным физическим силам, и что б было примерно одинаково М и Ж в каждой подгруппе. По спальным местам получилось, что все перемешаны. Всего у нас было 3 холодных палатки и одна палатка с печкой, тут сложно разделить спальные места по подгруппам.

Ну и небольшое резюме уже по факту окончания похода. Находили на вторую категорию сложности, преодолев 145 км, посетив лишь две крупные вершины, но они того стоили. Перепад температур от -5 до -45 градусов, по некалиброванному термометру, скорее всего было ниже. В целом, несмотря на некоторые проблемы с организацией, разный опыт участников и другие трудности поход удался и был как минимум интересным и запоминающимся.

Состав участников

Подгруппа Карякина Карякин Андрей Руководитель первой подгруппы. Пересекались мало, так как я был в другой подгруппе, общались мало. Дрова вот вместе пилили, да водку пили. Мамаев Андрей Штурман Пожалуй, самый опытный лыжный турист из нас. В силу авторитета и громкого голоса занял место неформального лидера. Орал и всех подпинывал, за что его невзлюбили некоторые девочки. Гитарист. Юморист. Ну и автор самых чумовых фоток. Мехоношина Галя Медик Мастер спорта по туризму. Наша ходячая энциклопедия, всегда помогала принимать решения и давала хорошие советы. Ну и конечно лечила всех больных и покалеченных Мехоношина Алена Носитель аптечки Галина дочка. В лыжный поход пошла первый раз, большую часть времени ходила за мамой как хвостик Попов Андрей Ремонтник Весь поход прошел в роли замыкающего. Большую часть маршрута я ему составлял в этом плане компанию как замыкающий  второй подгруппы. Чинил все, даже то, что по идее должен был чинить я. Котельникова Наташа Завхоз, и как ни странно... енот Самый, пожалуй, неготовый к этому путешествию человек, прошедший через все трудности новичка: падения при спуске и подъеме каждые 5 метров, огромные мозоли на ногах, наверняка мерзла в силу не самой правильной экипировки и пр. Ну и наконец, Наташа болела ангиной и шла весь поход на антибиотиках. Михалева Юля Завхоз Потомственная туристка. Вместе дежурили на кухне. За поход успела и искупаться и крепление сломать, но ощущение было, что ей вообще нисколько не тяжело. Югова Наташа Хранитель спальника Довольно неординарная личность. Шла хорошо, в принципе делала все тоже хорошо, но в плане бытовухи, коллективизма и взаимодействия с людьми – тихий ужас. Бытовые конфликты с ней случались, наверное, у всех, хотя кто-то уже просто не воспринимал ее всерьез. Гущина Кристина Лыжный новичок Жили вместе в одной палатке, в одном комбайне. За что спасибо, так за то, что вечером всегда все было расстелено, все разложено, и ты мог спокойно без сил бухнуться спать. Митриев Линар Пострадавший Вместе дежурили, оба дежурства выползал первый, разводил костер. Крепление сломал, спальник дорогущий прожег, потерял, в общем, достаточно за поход. Дмитриев Иван Программист Третий член нашего комбайна. Ване было тяжело, так как это его первый лыжный поход был, однако дошел на своем чувстве юмора до конца.

Подгруппа Антонова Антонов Дмитрий Руководитель второй подгруппы В основном спокойный, невозмутимый, молча смотрящий в карту, шутящий, гитару у костра иногда в руки берущий. Катаева Катя Завхоз Общались в основном по кухонным делам во время дежурств. Обладательница фотоаппарата. Забавно орала на Вову. Фуфачев Михаил Автор сего текста, ну и по совместительству ремонтник (наполовину состоявшийся), самогонщик, гитарист, замыкающий. Носил полпохода полностью автономный рюкзак с палаткой, комбайном и едой на два дня на 12 человек, так уж вышло. Суханова Ксюша Походное радио Очень много ругались, так как и дежурили вместе, и жили в одной палатке, но не состыковались по всем практически направлениям. Носитель фотоаппарата. Воробьева Катя Эмм... вегетарианец Вот с Катей вообще ооочень мало пересекались во время похода, разве что с утра Гусев Александр Спортсмен Лучше всех из нас был готов физически. Тропил бегом. Костры разводил на ура. Хладеев Вова Главный халявщик )) Весь поход молчал, мы даже думали, что он не говорит в принципе, ко всему относился совершенно невозмутимо. Тютикова Оля Эмм... вегетарианец Все время болтала. Пару раз срывалась на нервы и за ней все время приходилось бегать с пустой тарелкой по утрам, что б отложить кашу без тушенки. Волкова Аня Эмм... не вегетарианец Давняя знакомая еще по ПГК, ходили вместе на Кваркуш в 2010. Тихая, спокойная, общались как-то мало тоже. Паньков Вася Главный бородач Обладает интеллигентной речью, частенько блистал эрудицией в плане разных вещей. Бывало, делал странные. Гоголева Маша Потомственная туристка Общались тоже как-то мало совсем. Один раз наверное только, когда спускались с перевала перед Лямпой. Ринкус Маша Медик Главная хохотунья нашей команды. Весь поход рекламировала Лукойл, ибо была в их бушлате.

1 января. Начало

10:16. С чего для меня начался поход? С того, что я в совершенно невменяемом состоянии открыл глаза. Первая мысль: "Опоздал" Выкопавшись из-под кучи тел, даже не думая о том, как среди нее оказался, кое как достал из кармана джинсов телефон. 10:16. если б цифры можно было писать большими буквами я бы еще раз написал время, но с восклицательным знаком, а так просто. 10:16!!! В 10:00 мы должны были уже отчалить от Политеха, всех просили прийти пораньше, что б добраться до места побыстрее... но нет, я все проспал. Я не услышал будильник. Меня пытались растолкать, но я отвечал "Все под контролем!!", и снова вырубался. Мама звонила, Андрей (наш рук-ль) звонил, Все звонили, а я в это время просто валялся в состоянии овоща. Мучимый совестью я понесся к выходу из квартиры, где отмечал Новый год, благо в этом году до дома было два шага. Мне продолжали звонить. Я наконец-то вышел на связь. Сказал, что буду через полчаса и умолял без меня никуда не уезжать, на что Дима (еще один наш рук-ль) отвечал "Не переживай, ждем!!! Без тебя никуда не поедем" На сердце немного отлегло, но в голове все равно стучало "Я подвел 20 человек!!! Я подвел 20 человек!!!"

Пулей влетел домой. Рюкзак был собран еще с вечера. Лыжи подготовлены. Одежда аккуратной стопочкой уложена на рюкзак. Мама с ошарашенным взглядом смотрела, как я мечусь в приготовлениях. Говорила: "Ну ты даешь. Че пили то? Шампанское?" Я поднял свой отсутствующий взгляд, глаза еще до середины наверняка были залиты коньяком, и сказал: "Ага".

Одевался как в доспехи. Термик. Подштанники (к слову, в прошлом году я забыл их надеть и поехал прямо в шортах, в которых отмечал Новый Год). Зимние штаны на синтепоне. Кофта. Ветровка. Жилетка. Шапка. Поясная сумка. Перчатки... где перчатки? А-а-а-а-а... Перчатки. Перчатки... а, вот они. Трекинговые носки. Впрыгиваю в обувь. Хватаю рюкзак (25 кг вышел в этом году), лыжи. Прохожу мимо мамы к выходу, она держала пакет с едой в дорогу, а я его не взял =( о чем потом очень сильно пожалел. Ведь сам попросил собрать мне что-нибудь в дорогу и вот так просто отмахнулся, потому что надо было бежать и просто не хватало рук.

Шел по улице, все еще причитая: "Я подвел 20 человек!!! Я подвел 20 человек!!!" Некоторые слова вырывались изо рта вслух. Мимо прошла какая-то бабка, в глазах которой читалось явное: "ты е...тый?" Ну еще бы, 1 января, пол одиннадцатого, нормальные люди еще спать не ложились.

Прибежал на Пермь-II. Судорожно начал искать глазами такси. Отлично. Стоит. Подбегаю к мужику, говорю: "До Политеха за сколько?" Он такой: "200" Я подумал, вот повезло то, ибо меньше чем за 500 1 января уехать не рассчитывал. Затолкал рюкзак, лыжи. Поехали. Наконец-то расслабился. Только сейчас осознал, что все еще пьяный.

Подъехали к Политеху. К такси сразу подбежали Дима с Андреем. Думал будут бить, и в тот момент я был готов это принять, однако они просто оперативно вытащили рюкзак из багажника, лыжи из салона и закинули все это в прицеп Газели. На улице стояли недоумевающие участники похода, что-то галдели, на лицах некоторых читалось презрение. Кто-то прокричал: "Все, по коням!!!" Люди пошли рассаживаться. Я подошел к одной Газели, откуда донеслось: "Тебе в другую машину, мол вали отсюда". Пошел на автопилоте ко второй, рухнул на сиденье, выдохнул из себя весь воздух с таким облегчением, что думал – взлечу. Как только сел, дверь закрылась, и мы поехали. Хотел сразу отрубиться, но не тут-то было. В Газели была куча женщин, которые почему-то мило мне улыбались. Из парней кроме меня вроде были только Дима и Вова. Я, будучи нетрезвым, начал травить байки про прошлые походы, про Новый год, еще про всякую фигню. Периодически вырубался, но потом снова вставал и что-то там бормотал.

Доехали до отворота на Полазну, где должны были подобрать Саню Гусева. Сознание начало проясняться. Мучил дикий сушняк. В нашей Газели пить было нечего. Отправился на поиски минералки в другую машину. Пока Саня грузил рюкзак и лыжи, народ высыпал, кто сходить в кусты (ну как в кусты, в сугробы), кто просто потянуть конечности. Подошел к открытой двери другой Газели... и вот она, заветная бутылка Архыза. Поднимаю глаза выше. "Аленка, дай минералки" Укоряющий взгляд: "Минералки тебе?!?!". Я говорю: "Ага". Она не пошевелилась. Говорю: "Ну блин, дай попить, я щас сдохну." Не пошевелилась. Просто залез в машину, взял бутылку сам. Отбирать бутылку не стали. Выдул чуть ли не половину. Почувствовал себя человеком. Потом она еще что-то лепетала про то, что у нас одинаковые кофты, почему-то сей факт возмущал ее до самого конца похода, и до сих пор возмущает, хотя как бы, ну одинаковые и хрен с ним, так уж вышло. Вернул бутылку, пошел в свою Газель, шлепнулся на рюкзаки и проспал до самого Красновишерска.

16:24. Красновишерск. Проспался и протрезвел. Вышел на улицу. Стоял крепкий такой морозец около -30. В воздухе была дымка. На каком-то пятачке стояли две наши Газели и оранжевый ПАЗик. Мы должны были перегрузиться в него, ибо на Газели дальше не проедешь. Начали вытаскивать рюкзаки и лыжи. Образовалась большая куча снаряжения. Нас было 23 человека. Незнающим, для похода, тем более для лыжного, это очень много. На перегрузку ушло где-то полчаса. Забились в ПАЗик. Сзади штабелями лежали рюкзаки, Дима и Саша держали их руками, что бы они не свалились. Сели, поехали. Обнял чей-то рюкзак, оказавшийся около моих ног и тут же снова уснул.

17:00. Проснулся от того, что запахло выхлопными газами. На улице быстро сгущались сумерки. ПАЗик был насквозь промерзший, ни люки, ни форточки не открывались. В салоне реально было дымно, зато тепло. Мамаев рекомендовал забить на газы и наслаждаться последней возможностью погреться. В итоге ПАЗик просто остановился, и мы, кашляя, выбежали на улицу. Попытались открыть люки, форточки – все бесполезно. В итоге просто поехали, периодически открывая двери и проветривая салон на ходу.

Захотелось жрать. Поклянчил у соседей фруктов. В дороге играли в "Есть контакт", ничего толком не получалось, но было весело, собственно для этого в подобные игры и играют. Потом играли в знаменитостей, ну это когда бумажки с персонажами на лоб клеить надо, тоже было весело, но после двух раз надоело. Через пару часов в дороге все начали ерзать и шебаршиться. Я сам уже не мог сидеть, тупо встал на сиденье коленями и вглядывался в темноту впереди. Мог себе это позволить, ибо сидел сразу за водителем.

20:54. Кончилась расчищенная дорога. Объявили разгрузку. Я выдохнул, попрощался с цивилизацией и начал помогать доставать лыжи и рюкзаки из салона. Вышел на улицу, была звездная ночь, в небе висела почти полная Луна, вокруг нее было блеклое световое кольцо, не знаю, что за явление, первый раз такое видел, но было красиво. По плану нас должны были забросить как можно ближе к подножью горы Шудья-Пендыш. Как оказалось, не смогли доехать 7 км. Лагерем решили встать прямо около обочины. Наш портативный термометр показывал -22 градуса, чему я даже опечалился, ибо на первые два дня готовился к -38, которые были обещаны по прогнозу, а так, ощущался вообще курорт.

Начали ставить палатки, рыть яму под костер. Всего палаток у нас было 4: большая палатка с печкой "Зима" и три обычных летних холодных палатки. Я носил одну из летних палаток, и собственно жил в ней в компании еще четырех человек. Опять же, для незнающих, в зимних походах люди спят по несколько человек в одном спальнике, чаще всего по трое, такой спальник называется комбайн и состоит из двух состегнутых молниями обычных спальников. К нашему комбайну я бонусом взял еще одеяло на холофайбере, и Ваня взял дополнительный летний спальник. Спальник постелили вниз, на него комбайн, и сверху еще укрылись одеялом. Плюс решили попробовать относительное для нас новшество – конденсатники. Это просто кусок легкой ткани, который стелется поверх спальников и собирает на себя конденсат, влагу, которую мы успеваем надышать за ночь, благодаря чему сам спальник остается сухим, а с конденсатника с утра просто стряхиваешь иней. В общем, к спальному месту в этом году я подошел крайне ответственно.

После установки палаток и обустройства спальных мест начали рыть яму под костер и заготавливать дрова. Снега было немного, где-то полметра, поэтому яму вырыли быстро. Сегодня яму сделали одну с одним большим костром, как показала практика, это не очень удобно, для такой большой группы. Люди постоянно шатаются туда-сюда и мешают дежурными готовить. Места мало, все не влезают. В этот раз решили уж потерпеть, но в последующем решили рыть две ямы: одну как кухню, вторую как общую для всех, соответственно с двумя кострами. Посидели, попили чай, потрындели. Наслаждались морозной свежестью, которая еще не успела измотать и только бодрила. Настроение у всех было боевое, готовы были штурмовать ГУХ всеми силами, ну я-то точно, не даром же три недели к походу готовился.

23:52. Объявили отбой. Все пошли по палаткам. Я залез в свой комбайн тройку, и прекрасно знал, что уж в эту ночь точно не замерзну, пусть даже и с краю палатки, и правда, было тепло и уютно. Я быстро уснул, не смотря на то, что все-таки хотелось жрать. Организм требовал большого количества еды на восстановление после Нового года.

Небольшое лирическое отступление.
Вот странная все-таки штука походная жизнь. Вот вроде на улице -20, вроде бы такую температуру даже называют морозом, но ты ходишь по лагерю, шатаешься по сугробам и вообще ее не ощущаешь. Да, ты само собой неплохо экипирован под это дело, но все же такие условия не являются комфортными для человека, а тебе тут хорошо, сидишь, дуешь чай сваренный на костре, глотаешь дым, смотришь в огонь, греешься, а потом идешь спать фактически на снегу и для тебя это совершенно нормально, однако солидная часть моих друзей говорят: "Это Миха, он может неделю спать в сугробе" и все такие "О-о-о-о" а ты и сам уже не понимаешь, когда переступил эту грань, ведь мне совсем недавно все это казалось таким диким. Но осознание того, что для тебя такие вещи не составляют особого труда, все-таки как-то возвышает что ли. Чувствуешь себя более приспособленным к этой жизни, и мне лично такое осознание очень нравится.

2 января. Встаем на лыжи

07:13. Сегодня встал сразу после дежурных. Проснулся, как ни странно, от того, что было жарко и душновато. Температура, как потом узнал, поднялась до -15...-10 градусов. Выполз из палатки. Даже самый тяжелый момент в лыжном походе: пробуждение и одевание, прошел как-то без дичайших волевых усилий. Подошел к костру, завтрак был еще не готов. Народ только-только начал шевелиться в спальниках. Достал свою большущую походную кружку на 0.7 литров, она мне служила и тарелкой и чашкой для чая. Сидел, пялился в костер, ждал свои... вареники. Да, на завтрак были именно они. Необычный надо сказать завтрак для похода, но мне понравился, а кто-то даже есть не стал.

Когда все вылезли из палаток у костра началась настоящая суматоха, места всем не хватало, люди толпились у котлов, не могли разойтись, вечно цеплялись фонарями о костровые тросики. Еще раз убедились, что традиционный вариант с одной костровой ямой, где все сидят у одного костра, и все на этом же костре готовят, точно нам не подходит.

Поел, пошел собираться, и тут проявились первые недостатки в таком вот разделении на группы по хозяйству. Продукты мы несем отдельно, а палатки и спальники получается вместе. В итоге, люди не могли поделить термосы с чаем на обед, мол "я итак спальник несу", "дак ты ж из другой группы спальник несешь". Меня постигла та же неприятность. Ваня и Кристина, с которыми я делил комбайн, были из подгруппы Карякина, а я из подгруппы Антонова, мало того, они оба были новички. В рюкзак к ним, как они сказали, ничего бы не влезло, хотя туда можно было еще столько же нагрузить, сколько у них было. Раскидать хотя бы спальники по жителям палатки не получилось. Ксюша с Линаром, тоже живущие с нами, сказали, мол места нет в рюкзаке, ничего не знаем. В итоге мне пришлось тащить еду на два дня, три литра спирта, палатку (к слову сказать, Ваня дуги и чехол все-таки себе забрал) и комбайн. Рюкзак в итоге раздулся до 30 кг, не меньше. Да, не самый предельный вес, я и больше таскал, меня это конечно опечалило, но делать было нечего, спорить и ругаться не хотелось, но по-хорошему в таком походе, одной палатки и еды уже было бы достаточно.

В общем, рюкзак сложил с третьей попытки, что б запихать в него все, что на мне повисло, чуть ли не прыгал на нем. В итоге в первый день нагрузил его жутко неправильно, верх сильно перевешивал низ. Люди уже начали потихоньку выходить и отправляться в путь, поэтому перекладываться не стал. Мы с Андреем по идее должны были поделить между собой рем. набор, но у меня просто уже некуда было его пихать, вот совсем. В личном рем. наборе у меня в общем-то было все для экстренного ремонта, так что у Андрея я взял только стропу и репик, единственное, что смог втолкать в клапан.

Нам как ремонтникам поступило поручение всех сначала поставить на лыжи, а потом только выходить самим. Опытные лыжники уже ушли, на нас повисли... неопытные. Как выяснилось, многие даже не проверяли лыжи перед походом: не попробовали покататься на них, отрегулировать крепления, да что уж там не попробовали даже надеть их дома. В итоге у некоторых людей ботинок с бахилой и с калошей просто не влезал в крепление. Пришлось сооружать из стропы специальные поддерживающие шлейки. У Маши оказалась сломанной палка, отвалился темляк, то ли в дороге сломался, то ли уже так было. У Васи оказались слишком короткие тросики. В общем, работы нам хватило, всех невлезающих снабдили шлейками, Маше я сделал темляк на скорую руку, правда он почти сразу отпал, Васе вместо тросиков сделали репик.

Наконец вышел. Андрей еще остался доделывать Васе шлейку. Сам про себя думал, лишь бы меня мои лыжи не подвели, новые как никак, хотя дома я все подрегулировал, все проверил, все подтянул. Так как сил в начале похода, не смотря на вчерашнее похмелье и отходняки после Нового года, было навалом, полетел вперед как на беговых лыжах, чуть ли не коньком, да еще и под горку. Неправильно сложенный рюкзак сразу дал о себе знать, плечи забились в хлам где то через полчаса, скорость сразу упала, да и дорога пошла вверх. По дороге обогнал Диму, он тащил в руках спальник, который видимо после утренних перепалок тоже не влез в рюкзак, от того наверное и шел так медленно.

Где-то через час лыжня свернула с дороги, пошла в лес. Я с утра никого не видел, шел в догоняющем режиме, и все недоумевал, не уж то мы так растянулись. Догнал всех только к обеду.

13:00. Обед. Встали где-то в километре от вершины, или меньше, не помню уже точно. Для того, что бы проходить больше, обеды в этом походе имели вид перекуса: чай из термоса, по куску сыра, сала, колбасы и какая-нибудь сладкая вкусняшка. Выяснилось, что дежуривший Вова ничего нарезал с вечера, Катя, дежурившая с ним, начала на него орать, но это было так забавно. При такой температуре, на самом деле все еще хорошо режется и с обедом проблем не возникло, минут за 30 управились, и как раз к его окончанию появились Вася с Андреем, Андрей до конца исполнял обязанности замыкающего.

Вася шел очень медленно из-за того, что вместо тросиков поставили репик, как выяснилось, у Ани были запасные тросики нормальной длины, поставили их Васе, полетел как на горных лыжах, ну... почти.

Вышли в радиалку на Шудью-Пендыш, я уже бывал на этой горе летом 2010 года, во время своего грандиозного похода на Кваркуш. Ее вершина имеет вид нескольких зубьев, трех или четырех, не помню, и издали напоминает спину дракона.

Пока шли, учили новичков делать разворот на склоне в два шага. Забавный такой балет, но почти все сразу освоили. Добрались до фирна, лыжи бросили, пошли пешком. Валил снег, видимости не было. На вершине еще и ветер поднялся. Кое как растянули полотно с флагом, кое как сфоткались, даже не дождались всех и потопали обратно. Соседних гор не было видно в облаке. На самом деле в такую погоду можно было бы и не лазить наверх, но куда-то ж залезть все равно надо, в поход все-таки пошли.

Когда выбирались обратно, потеряли тропу, долго искали лыжи, а все потому что Ксюша с Димой устроили покатушки по склонам горы.

16:00. Спустились с вершины. Начали обустраивать лагерь прямо там, откуда начали радиальный выход. Взяли в руки лопаты, пилы, топоры, начали пилить, копать, колоть. Вообще это были наши "излюбленные" занятия по вечерам. На такую большую толпу пришлось валить 5-6 сушин, помню, что были две большие, остальные поменьше. В этот день я был дежурным (дежурство для тех, кто не знает, начинается с вечера), поэтому в дальнейшей распилке и наколке сушин участия не принимал, как только появилась кухонная яма, мы сразу принялись готовить ужин. Как и задумали вчера, вырыли две ямы: одну для приготовления ужина, вторую общую, для всех. Снега сегодня было немного, где-то полметра, поэтому выкопали быстро. Ямы соединили проходом.

Со мной в паре дежурила Ксюша. В соседней группе дежурили Линар и Юля. У нас был свой костер, своя тусовка и своя атмосфера. Весь вечер мы просто угорали на почве того, что ненавидим дежурить, грозились всех отравить или заморить голодом, говорили, что плюем в суп, что б больше было, а я вымачиваю в чае свои носки, что б был почернее, а всех, кто приходил к нам на кухню погреться и узнать, что там такого смешного происходит, выгоняли поварешкой, мол тут костер только для избранных.

Всех накормили, сами поели, но дежурство на этом не закончилось. Еще топили воду на завтра, раскладывали по пакетикам карманное питание, делали прочие мелочи. На улице было не ниже -15, и в такую температуру дежурить реально одно удовольствие. Основная группа уже перешла к песням у костра, выпили положенные на группу 0,7 водки на день, они звали нас к себе, на что мы только отвечали: "Нам и тут хорошо, не надо нам вашего буржуйского костра", хотя потом я узнал, что там места всем не хватало, и некоторые просто приходили к нам греться, а мы их так жестоко выгоняли. В этот же вечер родились понятия: Антоновцы и Карякинцы, что они означают, думаю итак понятно. В общем, все было так хорошо, весело и замечательно, что даже и не верилось, что ты в походе на Северном Урале, хотя опыт само собой говорил: "нечего расслабляться, вся жопа еще впереди" (на самом деле так оно и было).

Потом я сел чинить многострадальную Машину палку. Темляк за день срывало еще несколько раз. Решил на этот раз сделать все основательно. Распилил напильником пазы в пластике у ручки с боков, затолкал сверху в отверстие палки стропу, забил туда деревянный кол, расширил все это саморезом, примотал через пазы проволокой и обернул все это пластырем. Делал целый час, зато на века. Ну,.. до конца похода палка дожила без поломок, по крайней мере.

23:00. К тому моменту как доделал палку, почти все уже разошлись спать, а я вот черпнул себе чаю и сидел, делал в блокноте заметки. У костра было так хорошо, когда все разбежались, никто не толкается, можно сесть там, где потеплее. Тишина, рядом люди копошатся в палатках, а я сижу тихонько пью чай, первый раз с утра позволил себе расслабиться.

Сегодня на ночь Ксюша позвала к нам в палатку шестого человека, якобы ей с Линаром вдвоем в комбайне было холодно, надо третьего. В большой палатке с печкой, где жили 9 человек, по идее творился какой-то ад. Никто не знал где и с кем он спит, одни люди отказывались спать с другими, все постоянно жаловались на то, что холодно. У всех глаза лезли на лоб, когда они узнали, что нам в наших холодных палатках, оказывается, спать то тепло. Ксюша разрекламировала наше жилище, участники палатки с печкой долго спорили, кто же пойдет к нам ночевать, в итоге пошла Оля Тютикова.

Около палаток кипели страсти, а я вот сидел такой, пил чай, и мне было все по барабану, мне было хорошо и тепло, и я знал, что приду спать, а там уже и палатка нагрета и спальник. Вообще, сон начинаешь ценить только на природе, когда спишь в нечеловеческих условиях, но все делаешь, что б было как можно комфортнее.

Остался у костра совсем один. Допил чай, еще немного посмотрел на огонь и пошел спать.

3 января. День в молоке

Ох уж эти утренние дежурства. Мне показалось, что я выскочил сразу за Линаром, однако он успел уже развести костер, когда я выбрался. Наутро у нашей группы была гречка с тушенкой. Вот все-таки я не любитель есть мясо в походе на завтрак, хоть оно и тушенка, но переваривается все равно долго, а молочную кашу закинул, и сил сразу прибавилось, а через четыре часа все равно уже обед, но не суть. Гречку решили замочить с вечера. Вода в котле естественно за ночь замерзла, и во льду крапинками торчали крупинки гречки, еще и снегом припорошить успело.

Кашу сварили быстро, но подъем надо было объявлять все же пораньше, потому как когда народ начал вылезать каша вообще уже остывала, еще эту тушенку промерзшую пилить – ужас. Дров хватило только на кашу, чай вскипятили уже фактически на углях.

Замотался с утра дико, все-таки дежурство отнимает много сил. Освободился только когда половина группы уже вышла. Сегодня решил сложить рюкзак по-человечески, тем более как выяснилось, с выходом можно было не торопиться. Начальство решило, что оба ремонтника должны идти в конце.

Итак, что я сделал. Переложил все продукты из нижнего отделения в маленький рюкзачок, как ни странно, они и оказались самым тяжелым грузом. Этого я, по началу, не учел. Запихал сначала тент от палатки, потом саму палатку, потом комбайн, и сверху попытался воткнуть рюкзак. Не вышло. Да, по чехлам спальники и палатку рассовывать даже не пытался. Палатка в чехле занимала уж очень много места по длине, комбайн в чехле так не влез бы уж точно. В итоге пришлось все доставать. Продукты, как и раньше, ушли на дно. Остальное кое как уложил. Когда закончил собираться в лагере, как ни странно, оставалось еще пара человек.

Так как уходил я все равно в конце, решил воспользоваться древней магией, о которой мне поведали еще два года назад в первом лыжном походе. Эта магия называется "теплый туалет". Заклинание я знал давно, но воспользоваться им как-то не представлялось возможности. Так вот, теплый туалет это замечательная магия. Ну да, малость дымно, зато тепло.

Похудев на килограмм-полтора, выбежал из лагеря. Опять нужно было всех догонять. По дороге обогнал пару человек. Сравнялся с группой только к первому привалу, после того как они уже снялись. Решил не отдыхать, пошел дальше. Тропить то не надо, лыжня есть, иди не хочу.

Сегодня утром узнал, что Наташа Котельникова болеет ангиной и уже второй день идет на антибиотиках. Она начала отставать, видно было, что ей тяжело. Ангина штука серьезная, так что если заболели перед походом, лучше сидите дома, если б не квалицированная медицинская помощь и серьезное отношение к походной аптечке, черт знает, что бы могло случиться. Человек реально мог очень серьезно поплатиться здоровьем, а может быть и жизнью, но вероятнее всего, конечно, сорвал бы нам поход, пришлось бы возвращаться в Золотанку.

Валил снег. В зимнем походе, как правило, если тепло, то идет снег, ничего не видно, идешь как в молоке. Снег тает на одежде, забивается везде, в итоге все промокает, неприятно. Еще и видимости никакой, реально дальше 30 метров ни черта не видно. Одно радовало – не было ветра. Однако, если в походе снег не идет это значит, что мороз, и тут уж как говориться выбирайте, либо мерзнуть, либо мокнуть.

12:00. Привал. В планах был Белый камень, но на его решили не идти, видимости никакой, да и группа в целом шла не очень хорошо, могли не успеть на ГУХ.

Добрался до тропежки. Первый раз оттропил нормально 200 шагов, но этого почему-то никто не увидел, за то когда второй раз пришла моя очередь, через два шага у меня слетел тросик. Я попытался наклониться, что бы его надеть снова (сзади послышалось "Че у тебя там?"), рюкзак меня перевесил вперед, и я шлепнулся слева от лыжни (тот же голос "Понятно") – это дак увидели все. Упал, кажется, первый раз за поход, самое неприятное то, что с рюкзаком встать было нереально, тяжелый он был. Я и так повернулся, и так повернулся, и так попытался дернуть и по-другому – бесполезно. Пришлось его снимать, выкапываться из снежной ямы, вытряхивать снег ото всюду, откапывать лыжи, защелкивать крепления, рвать с земли этот тяжелючий рюкзачище. Пока я это делал, мимо меня прошли почти все 23 человека со словами "Миша, ты че".

Потом еще спрашивали: "Ты седня тропил хоть раз". Я говорил: "да". Мне отвечали: "Это когда ты шлепнулся тогда. Клево ты тропишь".

Обед. Остановились где-то в районе г. Большая Шудья, решили, что грех не сгонять, хотя гора совершенно ничем не примечательная, слегка выше зоны леса. Всех покормили, отделались наконец от дежурства, вздохнули с облегчением, побежали на вершину, до нее было метров 500.

Добрались быстро. Вершина представляла из себя каменистое плато с редкими карликовыми елочками. Вокруг было просто молоко, не было видно вообще ничего. Белый снег сливался с побелевшим небом, ощущение было как будто ты просто находишься в другом измерении и висишь в воздухе.

Почему-то вершина никому не понравилась, тогда Андрей Мамаев сказал: "Вы че? Отсюда же такие виды открываются, это же такая обзорная точка. Вон там Шудья-Пендыш, Вон там ГУХ. Вон там еще че то. Шикарный же вид". И казалось бы, что такого в этой фразе, но вокруг было просто бесконечное белое пространство. Однако, включив по чьему-то совету ВООБРАЖЕНИЕ, мы сразу все увидели, в своих фантазиях правда, но тем не менее.

Спустились с горы без особых происшествий, хотя Маша, та самая, которой чинил вчера палку, на этот раз поломала крепление, приспособили ей репик вместо стропы до вечера.

16:00. Сегодня в планах оставалось лишь дойти до сушины и встать лагерем, что и было сделано.

Вечером внезапно похолодало до -28, вся одежда сразу встала колом, самое неприятное, что и снег не переставал идти. Самая отвратительная погода – мороз и снег, да и такое бывает. Сегодня яму пришлось копать метра два глубиной. Да еще и куча всяких коряг вылезла. Из-за тяжелого рюкзака в купе с дежурством, все-таки нормально так вымотался, первые минут 40 ходил по строящемуся лагерю в коматозе, немного попилил, немного покопал, потом вроде расходился, и весь вечер пилил, пилил, пилил. После установки лагеря, наконец просто сел у костра, нормально, не в спешке поужинал, настроился как следует отдохнуть. Впервые ощутил расслабляющее действие алкоголя. Народ решил не заморачиваться и меня сделали постоянным разводящим, спирт в смысле. Я сразу себе нарыл целый самогонный аппарат, кучу всяких бутылочек для смешивания. Взял наконец гитару в руки, предыдущие два дня выпендривался, не играл ))). Сегодня сделали огромную нодью, количество дров позволяло. Все-таки костер в лыжном походе – это центр жизни.

Ночевал сегодня с нами Вася, после долгих опять же споров и неувязок с коллегами по теплой палатке. В прошлую ночь мне откровенно было тесно, я об этом говорил Ксюше много раз, она меня не слушала, из-за этого я начал на нее раздражаться, так и прораздражался почти до конца похода, а она только подливала масла в огонь. В конце-концов просто приспособился складывать ноги на Кристину, от чего места стал занимать гораздо меньше.

Так вот, залазит к нам Вася в палатку. Долго чего-то там копается и залазит такой в спальник почти в верхней одежде (на самом деле его кофта на вид была похожа на куртку), лежит такой с довольным видом, говорит: "Ниче так у вас". Мы на него уставились в 5 пар глаз. Он говорит: "Чего?" Мы ему: "Вася, раздевайся. От тебя в верхней одежде толку не будет". По началу он отнекивался и говорил, что и так нормально, что замерзнуть не хочет и все такое, но все же его быстро уломали. Ночь была тесная, но спал как убитый, традиционно было тепло и душновато.

Да, для не знающих... Хм... надо бы пожалуй просто отдельную сноску внести "для незнающих". Не спите в спальнике в верхней одежде никогда, даже если на первый взгляд вам кажется, что очень холодно. Теплее в одежде не будет и у вас в таком случае замерзнут ноги, руки и лицо, потому что из-за одежды не прогреется внутренняя часть спальника, да и толку от соседа в комбайне не будет, вы друг друга изолируете слоями одежды. Спать будет неуютно. Одежду нужно снимать и складывать внутрь спальника под себя или на себя или с боку, если вы лежите с краю.

4 января. Торжество коллективизма и человеческой силы воли.

09:38. Встали, поели, уже все как обычно, что было на завтрак даже не помню. Сегодня нам предстоял спуск в долину реки Кутим.

Мамаев ходил и на всех с утра орал, что б пошевеливались, мол вчера полдня тропили 4 человека, остальные чуть ли не до обеда сидели в лагере. Я уже приноровился запихивать всю свою гору общественного снаряжения в рюкзак так, что бы вес внутри него распределялся нормально. Почти собрался. Готов был рваться в бой, но... так как, было много новичков, а спуск дело непростое, сегодня нам с Андреем, опять поступило указание идти в конце. Я подумал: "Ну и нахера я торопился со сборами?" Посмотрел вокруг, большая часть людей еще только допивала чай. Посмотрел на рюкзак, взял в руки, взвесил. Решил еще раз переложить в нем вещи, когда я закончил, в лагере оставалось еще человек семь. Я подумал, ну и классно. Пошел к костру и шлепнулся около него. Прошло минут 10, уже окончательно рассвело. Время близилось к 10 часам, а народ все еще вышел не весь, хотя всем уже прекрасно знали, что официальный выход в девять. Я уже устал сидеть. Подумал еще раз пойти переложить рюкзак, но к счастью делать этого не пришлось, наконец-то мы с Андреем остались вдвоем, можно было выходить.

Сегодня заклинанием "теплого туалета" решил воспользоваться Андрей, я не стал ему мешать, нацепил рюкзак и вышел из лагеря догонять других по лыжне.

Сначала догнал Андрея Карякина, потом Катю, а потом мы уперлись в Наташу. Вскоре нас нагнал Андрей Попов. Дошли до места первого привала. Флагман группы здесь был, наверное, уже минут 30 назад. Наташе со вчерашнего дня стало хуже, она шла вообще кое как, вроде бы и разгрузили ее, и лекарствами напичкали, но сегодня она шла уж очень медленно. Выяснилось, что у нее огромные мозоли на пятках. Я подумал: "Ооооо... этот поход ты короче надолго запомнишь". Вспомнил сразу свои приключения на Кваркуше и свои тогдашние, такие же гигантские, кровавые мозоли чуть ли не до мяса. Лечили меня тогда народным средством: просто выжгли их зеленкой, и мне действительно тогда стало легче идти. Решил повторить эту терапию, к тому же, у Андрея оказалась личная аптечка, то бишь мы, оказывается, могли не только лыжи ремонтировать, но и людей.

Зеленки у Андрея не оказалось, только йод. Ну что поделать, пришлось прижигать им. Наташа орала на весь лес... ну а че делать. Смозолила ноги она, кстати, потому, что пошла в горных ботинках, да еще и не в своих, а они как водится твердые и дубовые, плюс в шерстяных носках на голую ногу, вот и результат. Не повторяйте никогда такого.

Мозоли прижгли, все замотали пластырем, пошли дальше. Догнать отстающих до обеда я уже даже не надеялся. К тому же, лыжня шла с набором высоты, а нам обещали дикие покатушки в лесу. Я шел и про себя думал: "Ну блин... Все вверх да вверх... Вверх да вверх... Че за фигня... Сколько можно то уже". Да и, как ни печально, мои усилия не помогли Наташе – мозоли меньше болеть не стали, а шла она также медленно. Как я потом выяснил прижигать их йодом бесполезно, надо именно зеленкой, она обладает подсушивающим эффектом, а йод нет. По дороге с Андреем травили байки, иногда даже догоняли отстающих, но они быстро от нас улепетывали.

Наконец мы дошли до спуска в долину, он и правда был такой неплохой. С криками "Фрирааааайд!!!" мы полетели с горы... и через пару метров оба шлепнулись. Я упал как-то вниз головой, лыжи запутались хрен пойми как, сверху лежало 30 кг рюкзака, лицо естественно было в сугробе. Раскопав себе пространство для того, что б шевелить рукой, еле-еле отстегнул пряжку рюкзака, он свалился вниз. Кое как распутал ноги, со стороны это наверное выглядело как припадок. Встал, отряхнулся, нацепил лыжи, взвалил на себя рюкзак, подумал: "больше никакого фрирайда". Андрей шлепнулся менее эпично, чем я, стал быстрее, и уехал куда-то вперед. Наташа, спускаясь за нами, упасть успела уже раза два и лежала в снегу. Я чувствовал, как от нее исходят волны беззвучного мата, но, тем не менее, она поднималась и шла дальше, снова падала, снова поднималась и шла дальше.

Так прошел где-то час. Андрей уехал чуть вперед. Я серпантинил, описывая большие дуги, спускался чуть ниже Наташи, стоял, ждал, пока она медленно, лесенкой проходит крутые участки склона. Вспоминал себя в первом походе, когда падал точно так же, проклиная все на свете. Прекрасно понимал, что Наташа падает не потому что склон сложный, а потому что пару раз упала, и это лишило ее психологических сил и уверенности в себе, в купе с болезнью и мозолями трудно было даже представить что у нее сейчас творилось в голове. Старался морально ее поддерживать, пытался учить, как надо ездить по таким склонам, но она все равно падала, падала и падала. Я и сам еще пару раз свалился, самое обидное, что на ровном месте, пока ждал Наташу.

Вокруг была куча следов от разных лыж, склон люди одолевали кто как хотел. Вот ж веселуха тут была.

Через какое-то время встретили Ваню – он барахтался в снегу. Видно было, что его тоже все достало, однако таких волн негодования как Наташа он не излучал, разве что похохатывал над собой. Проезжаю мимо, говорит: "Лыжи попытался снять. Думал, легче будет. Ага. Ну его нафиг". И правда, Иван в снегу был по шею, в одной руке лыжи, в другой палки, а за ним тянулась траншея перепаханного снега.

Догнали Андрея, который ждал нас где-то чуть ниже. Мне пришла в голову мысль: что б кто-то один из нас быстро полетел вдогонку за остальными, бросил свой рюкзак на привале, и вернулся за Наташиным. Решили, что побежит Андрей, и он уехал. Я остался с барахтающимся в снегу Ваней и с постоянно падающей Наташей. Пока Андрея не было, мы прошли, наверное, метров 100, не больше. Вернулся он все же достаточно быстро, сказал, что до привала всего метров 300-400, и что нас все ждут. Я рванул в лагерь. Был там уже минут через 5. Люди доедали обед. Еще минут через 5-10 приехал Ваня, сам, и только еще минут через 5-10 приехали Андрей с Наташей.

Люди обедали, сказали, что ждут нас уже полтора часа, сарказмом это было или реальным временем ожидания, я так и не понял. Получил свою стандартную пайку колбасы, сыра, сала и сладостей, потом решил пожаловаться Маше, что у меня прихватило живот, как оказалось, я был не одинок в своей проблеме. Лечиться у медика в походе оказалось непросто, ибо сказать, что конкретно у меня с ним я не мог, а Галя на выбор предложила мне препаратов шесть. Живот просто покручивало, но какую-то таблетку я все же выбрал и выпил. Выяснил, что с утра прошли всего около 3 км, как-то даже пал духом. По плану сегодня должны были спуститься в долину реки Кутим и дойти до избы. До нее было по прямой километров 10, и если мы прошли всего 3, то мы вообще никуда же в этом походе не успеем. К тому же, здесь была точка невозврата, по Кутиму, впадающему в Улс, еще можно было добраться до Золотанки в течение суток. Руководству нужно было принять ответственное решение – берем, не берем ГУХ, а решение было серьезное, как никак Наташа болеет и ей все хуже, в целом группа идет плохо, слаженно действовать не получается, сильно растягиваемся.

Но, в целом было весело, потому что погода на улице стояла чуть ли не летняя, что кстати тоже не так уж хорошо как может показаться, чем теплее, тем больше вероятность простыть.

Пообедали, пошли дальше. Спуск уже был гораздо более пологим, и я просто наслаждался им. Стоишь, и лыжи сами тебя несут – замечательно. Через какое-то время вышли к Кутиму, до заката оставалось часа полтора, а по реке, как выяснилось, до избы еще пилить и пилить. Вышли на лед, двигались с интервалом 5-10 метров друг от друга, Кутим на самом деле мелкая река, там вряд ли есть места, где глубже, чем по пояс, но, тем не менее, технику безопасности лучше все же соблюдать. Подумали с Андреем, что на реке будет всех видно, и замыкающий вроде как уже не нужен, но не тут то было. Все растянулись еще сильнее, потому как рельеф простой, тропежка неглубокая, и самые скоростные полетели вперед со страшной скоростью, самые медленные как плелись кое как раньше, так плелись кое как сейчас. Мысль о том, что отстающих надо подождать посетила меня минут через 40, при чем Андрей то улетел вперед. Решил совместить приятное с полезным – почистить подлип с лыж и подождать отстающих, коих как оказалось было немало, на этот раз я шел в голове группы и почти в полную силу. Не спеша все счистил, мимо пробежало человек 15, а я вот всех не посчитал, и кто был в конце, знать тоже не мог. Моя координационная ошибка. Мимо прошла Наташа, подумал, что за ней еще вряд ли кто-то есть, однако еще не было Мамаева, но он останавливался фотографировать, да и в случае чего мог сам о себе позаботиться. Поехал вперед. Минут через пять встретил Андрея, он додумался до того же, что и я, стоял и ждал остальных. Я поехал дальше, Андрей сказал, что посидит еще минут 10, потом пойдет вперед. Просто я действительно потерял из поля зрения Кристину, Наташу Югову, Ваню и Васю, и не знал впереди они или нет.

Примерно через час, уже в начинающихся сумерках мы вышли к избе. Первым делом как дошел до привала – посчитал всех, посмотрел отстающих, все были на месте. Выдохнул с облегчением.

Для незнающих. У нас по тайге для лесников построены избы, в которых они могут переночевать во время обхода своих владений. Такими избами зимой пользуются и туристы. Никаких замков в таких избах естественно нет. Внутри, как правило, столик, нары и печка с плиткой, плюс НЗ некоторых продуктов: соль там сахар и подобное. Зимой для туриста это возможность выспаться, хорошенько отогреться и как следует просушиться. Но, эта изба принадлежала не леснику, а отшельнику по фамилии Аликин, он жил здесь несколько десятков лет и принимал в гости туристов. Раньше было две избы, одна как дом, другая как баня, но большая изба сгорела и баню перестроили в жилой дом.

Некоторые мечтали о ночевке в избе весь этот и прошлый дни, мне было по барабану, я на избу все равно не претендовал, уж слишком много девочек в группе. Ну сами подумайте, кто будет строить в лесу коттедж на 23 человека. Кто-то сходил внутрь, посмотрел что там и как, вышли, вынесли вердикт: в избу поместится человек 9, не больше. Сегодня я все же надеялся, что мы поставим теплую палатку, и весь вечер будем резаться в карты, в прошлом походе было весело, хотелось повторить. Вася тут же начал строить какие-то безумные планы, как напихать в избу побольше людей, но слушая их, мне хотелось просто поставить палатку и просто лечь спать. Вернулись разведчики, сказали, что ближайшие дрова придется таскать 200 метров. Коллективно было решено оставить избу, и идти в лес, ставить обычный лагерь. Так и поступили, и никто даже не стал спорить, никто не сказал "да натаскаем, че", никто даже не опечалился, ну или не подал виду. Все дружно встали, отошли на 200 метров. Началось традиционное: пилим, валим, пилим, копаем, колем.

За день я не устал вообще, вот вообще, вот нисколечко. Плестись в конце по готовой лыжне все-таки физических сил отнимает меньше, но психологически на самом деле это довольно тяжело.

Отбой. У костра сегодня сидел мало, как-то замотался за вечер, и благодаря тому, что Ксюша плела различные интриги и сеяла смуту, я толком не мог выспаться. К нам в палатку приходили все время какие-то люди, и нещадно пожирали место, и в итоге меня вечно вжимали в сугроб, спал то я с краю, но сегодня с Ваней договорились поменяться местами. Для тех, кто не вкурил еще. В комбайне спят по трое. Нас были: я, Кристина, Ваня. Девочек обычно кладут посередине. Всего в палатке два комбайна. Соответственно кто-то один будет спать с краю палатки, а кто-то будет в центре. В общем, я ждал теплой, хорошей ночи и надеялся наконец выспаться.

Пошел в палатку один. За прошлую ночь комбайн подмок. Дополнительный спальник и одеяло промокли вообще насквозь, промерзли и хрустели как вафли. Конденсатник ночью сползал и оголял незащищенное нежное тельце спальников, открывая его для беспощадного конденсата. На самом деле внутри спальник оставался сухим, а от остального чувствовалась всего лишь небольшая влажность, но тепло было точно также, просто немножко мокро, к этому быстро привыкаешь. Еще сделал вывод, что спальник больше намокал от того, что мы внутрь кладем сырую одежду, одежда сохнет, а вот влага на утро оказывается на спальнике. Еще у нас сегодня промерз замок в палатке. В палатку то я залез, но вот замок не закрывался, пришлось его оттаивать по сантиметру руками. Потратил на все это минут 10, продрог. Полез в спальник, решил, что буду раздеваться внутри него, хоть было не очень холодно, но подумал, ну его нафиг, так теплее. Залез внутрь, накрылся сверху "вафельным" одеялом, утыкал третий спальник сбоку. Подождал, пока внутри не станет немного теплее, через минуту было уже нормально. Разделся, залез с головой. Включил фонарь, сижу вот делаю заметки.

Сегодня подумал, что давно не ощущал уже себя таким здоровым и сильным, я вообще думал, что не способен уже на такие вещи, ан нет, все было замечательно и не сказать, что я прям так сильно уматывался, хотя возможно умотанность для меня уже просто нормальное состояние. Вспоминал, чему научился за этот поход. В основном мелочам, однако мелочам несказанно облегчающим твою жизнь. Не класть перчатки на снег, иначе будешь сушить их до посинения. Выхолаживать палатку с утра, что б при сборе просто вытряхивать из нее иней и не тащить лишнюю воду. Обходить мокрые участки, когда идешь по реке, что б не собирать ледяной подлип. Выкладывать тушенку в чашку, поливать ее водичкой из котла, а уже потом резать. Приучил себя по максимуму вечером просушиваться у костра, а потом в палатке всю одежду прокладывать с краю спальника, включая жилетку и куртку, раньше на чем либо из этого спал головой. Просто идешь, спина потеет, рюкзак снимаешь – весь пот превращается в ледяную корочку, за день намерзает такой ледяной панцирь.

Потерял ложку, а это катастрофа для похода. Запасной ни у кого не оказалось, но Андрей Попов любезно делился своей до конца похода.

5 января. На ГУХ!

9:44. Здоровым и сильным. Ага... Довыпендривался блин сам перед собой. Проснулся сегодня с больным горлом, видимо вчера слишком долго провел в обществе Наташи. В городе то оно конечно казалось бы обычная простуда, ничего такого, но здесь... это жуть. С утра башка чугунная, горло болит, тело ломит и самое страшное, что настроение совсем не боевое. Вылез из палатки в числе последних, хотя в предыдущие дни выскакивал или первый или второй. Позавтракал. Полегчало немного. Сказал Маше, что заболел, на что мне ответили: "И это ты у нас в поход берешь только зеленку и пластырь в личную аптечку..." А че я... Ну я поржал, потому что у меня  личной аптечки так то не было вообще ))), пластырь был, но в рем. наборе и для других целей. Понял, почему вчера так резко почувствовал слабость, хорошо, что быстро ушел спать и более-менее выспался, иначе, может быть, сегодня все было бы гораздо хуже.

До кучи поругался с Ксюшей, потому как теснота в палатке начала меня уже сильно раздражать, ну я и так еще злой был и раздраженный из-за того, что заболел, так она еще ничего слушать не хотела, мол все равно мы будем звать к себе третьего в комбайн и ничего ты с этим не сделаешь.

В целом группа стала копаться меньше, совсем новички уже начали собираться быстрее, но все равно сборы были недостаточно быстрые. Ремонтники выходят в 9:44, когда общий выход по идее в 9, и первые выходят именно в 9. Мамаев ходил орал на всех по поводу того, что до обеда тропят постоянно одни девочки, а парни копаются хуже баб, некоторых это подстегнуло. Сам сидел, всех ждал, пока соберутся, мой рюкзак стоял собранный еще в 9:15, несмотря на мою огромную кучу вещей. Приноровился штурмовой рюкзак, в который были сложены все продукты, заворачивать в тент от палатки и складывать эту конструкцию на дно, за ними шел комбайн, потом палатка, потом курточка. Добился наконец-то почти идеального распределения веса по рюкзаку.

Сижу такой, дую чай или компот яблочный, уж не помню, что у нас там было на завтрак. Рассвело. Суматоха в лагере утихла. Большая часть народа убежала. Хорошо так, тихо. От костра уходить неохота

Прошло минут 10 после того как вышел последний участник. Я вздохнул, встал. Андрей как обычно пошел в теплый туалет, а я полетел по лыжне за остальными. Отстающих догнал уже минут через 15, на самом деле мог сидеть еще хоть полчаса, сильно бы ничего не поменялось. Сегодня шли достаточно медленно, как никак в задачу входило выбраться из долины Кутима, а это большой набор высоты. Меня уже не угнетало то, что надо идти куда-то вверх, просто идешь уже и все, и вообще уже пофиг.

Уперся в Наташу, она шла оооооочень тяжело, ну прямо ооооочень. Минут через 10 нас догнал Андрей, и мы втроем так тяжело, медленно, но верно поднимались. Миновали первый привал. Ну как обычно, с него уже все снялись, просто было видно, что он тут был. Посидели немного. Пошли дальше. Примерно через полчаса, я оставил Наташу с Андреем и побежал до следующего привала.

В этот раз со временем подгадал неплохо, нас ждали всего минут 15, как пояснил Андрей, скоро должны выйти на фирн и растягиваться нельзя, потому что пусть несильный, но ветер и периодически идет снег, лыжню переметает за полчаса. Скинул рюкзак, скушал орешек, получил обезболивающее для Наташи от Гали, и просьбу передать ей наставление и хорошенько мотивировать, что она очень серьезно задерживает всю группу и должна идти наравне с остальными, не может идти так, пусть идет на обезболивающем.

Помчался обратно, встретил по дороге Васю и Ваню, которые тоже отставали все время, но не так сильно. Наташу с Андреем встретил метров через 400. Забрал рюкзак, выдал обезболивающее. Андрей достал чай, что б это обезболивающее запить. Сам хлебнул чаю. Передал напутствие Наташе, но в достаточно мягкой форме, она итак старалась и все прекрасно понимала, это было видно.

Нацепил Наташин рюкзак, побежал обратно, честно сказать, весом он был, ну как у меня ранец с учебниками классе в девятом. Наташу прилично разгрузили, наверное там остался только спальник, одежда и пенка. В общем, с ее рюкзаком я полетел так же как летел бы и без рюкзака вовсе. На всю спасательную операцию ушло минут 15, может даже меньше.

Снял ее рюкзак, сказал, что все передал. Начал разминать плечи, которые забились еще от собственного рюкзака. Галя с Андреем начали причитать по поводу Наташи, типа как так можно, пошла, дак иди как все, в горных ботинках еще, хотя 100 раз говорили – не ходить в таких, оделась недостаточно тепло и т.д. и т.п. Короче говоря, распекали они ее так, неплохо. Примерно в это время появились и Наташа с Андреем, чего Галя с другим Андреем не видели, стояли спиной к лыжне, и продолжали свои причитания. Наташа все это слушала. В конце-концов Андрей Мамаев оглянулся назад, увидел, что отстающие пришли, сказал: "О, Наташа, где ходишь". Я говорю: "Она все слышала". Андрей слегка пожал плечами и скомандовал окончание привала. На самом деле их слова подействовали на Наташу лучше любой мотивации... пусть и не надолго, она почти не отдыхала на привале, сразу взяла свой рюкзак и пошла дальше в середине колонны.

Идем мы идем. Только вот я подумал, что все наладилось более менее, только подумал, что все хорошо, как вдруг уперся в Андрея с Линаром. У Линара сломалось крепление. Честно, хотелось взвыть от обиды, вроде только оперативно сработали, что б сильно группа не задерживалась, как тут такое. Начали чинить, лыжи у Линара были древние, как он сам выразился "ими еще немцев били". Андрей начал рыться в рем. наборе, искать запасное крепление. Я достал отвертку и начал скручивать старое. У одного болта углубления для отвертки были сорваны начисто, не удалось даже на пару оборотов его провернуть, что б потом вытащить плоскогубцами. Пришлось просто на просто расшатывать крепление, загибать его и ломать в том месте, где оно было прикручено, пока расшатывал, боялся, что вырву вместе с креплением кусок лыжи, так что делал все аккуратно. В итоге, крепление сорвал, саморез выкрутил. Дальше за дело взялся Андрей. Моя помощь уже не требовалось, ушел, когда Андрей делал Линару новую стропу под ботинок. На замену ушло на самом деле меньше 15 минут, я думаю это неплохо.

Я шел один по лыжне. Фирна, обещанного Мамаевым, все не было. Лыжня вела меня по склону на границе зоны леса. Пару раз она залезала в такие буераки, что приходилось не знаю даже как изгибаться, что б пролезть под ветками или между елок, про себя тихо ругался, что вот же блин, рядом можно обойти нормально, слепые что ли все. Вдруг лыжня вышла на открытую местность, открылся вид на ГУХ, хоть и шел мелкий снежок. Вид был просто чудесный. Заснеженные вершины сливались с облаками. Летом я много раз в походах видел, как где-то вдалеке идет дождь, но вот что бы где-то вдалеке шел снег, не видел еще ни разу. Здесь были тысячи оттенков синего. От глубокого, почти черного цвета зимних туч, которые в бликах солнца выглядели еще темнее, чем были на самом деле, до почти белых вершин ГУХа. Такому буйству красок, созданному всего лишь градиентом от синего до белого можно только поражаться.

Местами были фирновые участки, проскакивал их без особых трудностей. Местами лыжня серпантинила наверх. Ох уж эти развороты на месте на лыжах с таким большущим рюкзаком, да еще и на склоне.

Вокруг было тихо, вид чудесный. Наконец вдалеке увидел хвост енота. Наташа все-таки отстала от группы. Догнал, пошел позади нее, снова ооооочень медленно, но к счастью метров через 300 была основная группа.

13:00. Обед. Пришел к привалу, думал обеспокоить руководство по поводу сломанного крепления, однако мне сказали, что мы хорошо идем. Проблем с тропежкой нет. Вообще, я чувствовал себя малость халявщиком, потому как четвертый день, а я протропил метров 150 не больше, но на самом деле плестись все время в конце, потом постоянно догонять всех к обеду, и рассказывать как там дела с отстающими тоже задача не самая простая.

Хлебнул чаю из термоса. Взял положенные мне сухари, сало, сыр, колбасу и что-то сладкое, не помню что, и пошел снова любоваться ГУХом, чуть поодаль от шумного места стоянки, закусывая прекрасный вид промороженной колбасой и таким же сыром. Погода была чудесная, не холодно. Красота неописуемая. Блаженство.

Обед подходил к концу. Линара с Андреем все не было. Я уже подумал не сгонять ли посмотреть что там, мало ли, крепление не подошло и они идут в час по чайной ложке, но только я вышел из лагеря, как из-за перегиба появились отставшие. Когда теперь уже все поели, мы сфоткались на фоне ГУХа и пошли дальше. Вылезли на перевал. Повалил густой, мощный снег. Все вокруг опять застлало белой пеленой, снова шли как в молоке. Наташа снова серьезно начала отставать. Я шел за ней, за мной Андрей. Пока дошли до следующего привала, у меня налипло сантиметра два подлипа на лыжи, а идти за Наташей было очень тяжело. Медленно переставлять руки и ноги с таким рюкзаком – сомнительное удовольствие. Почувствовал угнетающее депрессивное настроение, наконец увидел, как на самой вершине перевала группа организовала привал.

Тут у нас была целая фотосессия с выстраиванием всех 23 участников в ряд на лыжах, потом кто-то придумал дурацкую забаву, толкнуть человека с краю, в итоге все валились как домино. Шутки шутками, но я тогда реально испугался, что сейчас наломают лыж, а потом чини их все весь вечер. Гале и правда в этой куче-мале погнули палку кстати.

Про другое измерение я подумал еще на Большой Шудье, но там хоть камни какие-то торчали, елочки снегом занесенные, а тут не было вообще ничего. Белая пелена застилала все вокруг, небо сливалось с землей, и не терять ориентацию в пространстве помогали только наши рюкзаки, да лыжня, которую мы за собой оставили, ну и где-то вдалеке были пара снежных бугорков.

Пошли дальше по перевалу. Впереди была длинная вереница из участников, уходящая в белый туман. С нетерпеньем ждал, когда мы наконец начнем сваливать с перевала в долину перед ГУХом. Ну, во-первых там лагерь, ужин и замечательный теплый спальник, а во-вторых, хотелось пофрирайдить по такой целине. Добрались. Я снова полетел вниз по склону с воплями "фрирайд", но пролетев метров 150 так шарахнулся в снег, что просто пипец, это было мое самое эпичное падение за весь поход. Я упал так, что лыжи запутались носками в разные стороны и между ними еще как-то запутались палки, и сверху как обычно придавило тяжеленным рюкзаком. Я попытался подняться, но вырвать рюкзак силой не получалось. Руки были в плену лыжных палок, дотянуться до застежки рюкзака тоже не получалось. Я руками начал раскапывать лыжи, перевернулся на спину, закопав тем самым рюкзак в снег и только потом смог достать руку из темляка палки. Перевернулся на другой бок, аккуратно подлез под рюкзак... И да... Наконец-то у меня получилось с ним встать. Рядом поднимался Андрей Попов, который опять упал менее эпично, но тоже неплохо. Наверху еще оставался Андрей Мамаев с фотоаппаратом. Мы стояли спорили, упадет он или нет. В итоге сошлись на том, что не должен, и правда, он выпендриваться не стал, а тихонечко серпантичиком спустился с крутого склона вниз и проехал мимо. Наша участь была, ждать пока поднимутся остальные упавшие, большая часть группы все же уже уехала вниз. Мы с Андреем не торопились, даже просто постояли, потупили минут пять. Все равно за поворотом догоним остальных, и все равно их придется ждать. Тут было раздолье для фрирайда, но о нем лучше было забыть с такими лыжами и с таким рюкзаком, а так, сотни метров целины, где летом наверняка каменные реки.

На этот раз последним героем оказалась Маша Гоголева, а у Наташи спускаться со склона получалось в миллион раз лучше, чем подниматься. Маша падала каждые метров 20, хотя местность была открытая и почти без поворотов, гораздо легче, чем при спуске в долину Кутима. На вопрос "почему" она говорила "страшно". В конце концов, у нее начали сдавать нервы. После очередного падения, когда она уж оооочень долго поднималась, она дрожащим голосом проговорила: "Че смотрите. Спустились бы в лагерь, потом поднялись, рюкзак забрали у меня". На что мы отвечали: "Ниче ниче. Впереди у нас ужин, группу ты не задерживаешь, так что давай топай, иначе ничему не научишься". В ответ она нам что-то рычала, но недолго, потом пошла вперед. Мы с Андреем периодически, по очереди ее обгоняли и ждали чуть ниже. Наконец терпение кончилось и у меня, я Андрею сказал, что поеду уже в лагерь, все равно он недалеко. Я уехал, оставив барахтающуюся в снегу Машу наедине со скучающим Андреем.

И правда, лагерь был совсем рядом. Буквально за двумя поворотами в уютной долинке между двух отрогов перевала совсем на границе зоны леса. Лыжня к лагерю выглядела как финишный участок какой-нибудь лыжной гонки. Я разогнался, понесся мимо людей, а они заорали: "В могилу не упади". И тут же справа от меня промелькнула огроменная дыра в снегу. Пока мы там спускались, Саша уже успел вырыть яму, и был сделан вывод, что копать яму под большой костер мы замучаемся. Решено было выкопать небольшую яму для кухни, а для остальных сделать верховой костер. Что стало с ямой, и почему в нее никто не упал ночью, не знаю, видимо ее просто закопали.

Местность была открытая. Деревьев было не очень много, где мы здесь найдем дрова, я не представлял, но, оказывается, впереди идущие уже обо всем позаботились. К тому моменту, как мы пришли, был завален огромный кедр, и пилили еще несколько приличного размера сушин, и да, нам ради выживания пришлось спилить две живые елки, немаленькие совсем. Немного попилил, немного поотрубал топором сучков, начало срубать меня самого. Решил немного похалявить, заняться делом менее физически тяжелым, пошел в палатку отогревать замок, который утром так и не смогли застегнуть, с ним все было достаточно печально. В общем, я долго и нежно отогревал его руками, потом хоть как-то старался просушить молнию перчатками. За это время нормально отдохнул, когда вылез, уже была вырыта костровая яма, а в котлах закипала вода. Решил еще немного поотлынивать от пилки и колки, пошел разводить спирт. Сегодня лагерь был рядом с ручьем, и воду не приходилось вытапливать из снега, поэтому сим таинством я ушел заниматься на ручей.

Когда с этой ответственной задачей было покончено, уже нормально отдохнул и со свежими силами пошел снова пилить и колоть. Пилы оказались заняты, зато нужно было укладывать настил для верхового костра из сырых бревен, этим я и занялся. После этого мы пошли пилить огромный кедр. Делали это ужасно долго, даже парами менялись во время пиления, а огромные бревна потом мамаизмом перли вверх в лагерь. Мамаизм – метод перетаскивания бревен, когда бревно берется за торец, ставится вертикально и потом роняется вперед. И это, оказывается, даже не Мамаев придумал, а как мне сказали с давних времен известный способ, и называющийся так тоже с давних времен... хотя, меня просто развели, таскать так бревна придумал именно Мамаев.

Когда раскочегарили нодью на настиле, ужин был уже почти готов. В этот день он был просто божественен, потому как был приготовлен на речной воде. Талая вода очень невкусная и, как ни странно, ей не наедаешься и не напиваешься. В ней нет солей, она фактически дистиллированная, поэтому так. Я даже не помню, что было на ужин, помню только, что было очень вкусно.

Потом был вечерний костер, он был очень уютный, большой и жаркий сегодня, и всем около него хватало места, потому что он был не в яме. Настроение сразу у всех поднялось, усталость отступила, хоть на улице было где-то около -15...-20 градусов, у костра можно было стоять без шапки, настолько он был большой и горячий. Достали гитару, сегодня я устроил вечер надоевших песен, надоевшей группы... группы Кино. До этого были просто вечера надоевших песен. После гитары еще долго сидели. Очень хорошо отогрелся, единственным неприятным моментом было то, что шел снег, а огонь его плавил, и мы сидели фактически под дождем, от этого одежда толком не просушивалась. Но, таки это был самый замечательный вечер похода, очень теплый, очень душевный, как ушел спать – не помню.

6 января. Экватор

8:30. Утро добрым не бывает. Болезнь не обошла меня таки стороной. Жутко болело горло, в голове туман, тело ломило. Вчерашний костер был конечно замечательным, но он сильно меня расслабил и болезнь проникла глубже. Еще и одежду плохо вчера положил, зачем то жилетку кинул под голову, в результате на ней так и остался ледяной панцирь. Штаны тоже не пойми как лежали в ногах в спальнике и были такие, хрустящие. Из нашего комбайна вылез сегодня последним. Ботинки накопили много влаги за 4 дня и задубели. Один из них я надеть так и не смог, пришлось идти как на каблуках к костру и там его размораживать. Поел, стало полегче. Костер сегодня также был верховой, на новом настиле, вчерашний черной грудой валялся рядом. Ну или место было тоже, просто бревна настила старые выкинули в кучу рядом. Костром с утра занимались дежурные, так что я не понял, как оно там было сделано.

Снова поругались с Ксюшей на почве тесноты в палатке. Ночью Ксюша вообще проснулась и с визгом начала кричать на наш комбайн, мол подвиньтесь, тут Линара вообще в сугроб закопали у стенки, хотя сам Линар похоже что дрых без задних ног. Я проснулся и с совершенно коровьим спросонья взглядом пытался ей сказать, что я так спал предыдущие три дня и ничего, живой. В общем, подвинулся на пару сантиметров и дальше лег спать, не обращая внимания на Ксюшины возмущения. Сегодня к конфликту прибавилось еще то, что они с Линаром вылезают из палатки самые последние, вообще из всех 23 человек, и у меня нет возможности начать сворачивать ее и складывать рюкзак, пока они не поедят и не вытащат свои вещи. Понял, что спорить с Ксюшей бесполезно. Через полчаса, когда все начали собираться и выходить обнаружил уже традиционную картину: Ксюша и Линар покидают лагерь, палатка стоит нетронутая. Сколько не просил помогать мне с утра складываться, все пропускалось мимо ушей. Ну, хотя я конечно не ходил и каждые 5 минут не канючил "ну помогите мне, ну помогите", но все же опытные ведь туристы, должны знать, что делать. Помахал им в след, поплелся собираться. Кристина с Ваней в этом плане были более разумные, палатку сложить мне помогли, но запихивал в рюкзак я это дело как обычно, все равно все сам. Ну, я не торопился. Все равно иду в конце.

Сегодня валил густой снег. Комбайн, пролежавший на улице, на пенке минут 7, пока мы складывали палатку, превратился в сугроб. Ну ничего, отряхнул, запихал в рюкзак, нормально. Спальники намокли, стали ощутимо тяжелее.

Когда собрался, все уже ушли. Сам сегодня копался долго, из-за того, что вещи накопили воды, в том числе и палатка. С тента вообще пришлось счищать наледь, а из самой палатки вытряхнул наверное килограмм снега в виде инея. Честно говоря, запыхался.

Рассветало. Я был готов к выходу, затягивал последние стропы так сказать. Рядом ждал Андрей, он тоже особо не торопился. Как я уже сказал, валил густой снег. В утреннем полумраке, за снежной пеленой не было видно ничего, только черные силуэты елок, да склоны перевала. Группа ушла вниз по течению ручья, то был приток Лямпы кутимской. Да, Лямпа кутимская – это и гора, и река.

Вдруг впереди в снежной завесе забрезжил свет. Несколько лучей от фонариков двигались в нашу сторону. Первая мысль – встречная группа. Последние наши вышли уже минут 15 назад, и вряд ли кто-то из них решил вернуться в лагерь. Я все еще собирался, и к тому моменту, как фонарики вышли к нам, уже стоял с рюкзаком, готовый к выходу. В общем, и правда, нам на встречу вышла еще одна группа уже по нашей сегодняшней лыжне и, как выяснилось, даже встретили пару человек.

Их было немного, человек 7. Обменялись приветствиями, спросили, кто откуда, поинтересовались, кто куда идет. Мы с Андреем не смогли ответить на этот вопрос, потому как планы у нашего руководства менялись каждый день (потом, когда по приезде нашлись уже вконтакте, они еще над нами злорадствовали, мол встретили 5 человек из нашей группы, и никто не мог сказать, куда мы идем. В общем за это, да и вообще за их поведение, невзлюбил я их. Не люблю выпендрежников). Ребята из встречной группы оказались с Уфы, шли с базы "Звезда", вроде бы это на юге ГУХа, двигались в сторону Золотанки, хотели подсечь нашу лыжню. Мы им показали, откуда пришли, рассказали, куда их наш след выведет, и что где-то его скорее всего уже занесло снегом. Потом они увидели наш лагерь – открыли рты. Первый вопрос "сколько ж у вас бензопил?" Ну зрелище и правда было впечатляющее. Две кучи бревен, догорающая огромная нодья, вокруг которой лежали бревна-лавки и поляна заваленная сучками и ветками. Дальше мы обменялись парой шуточек, пожелали друг другу счастливого пути и пошли в разные стороны.

Сначала с Андреем шли вместе. Думали, как бы ненароком не свернуть на чужую лыжню, поэтому внимательно следили за дорогой, высматривали развилку. Андрей даже говорил, мол, еда есть, спальники есть, палатка есть – если что не пропадем. Замечательно конечно, но как-то такие перспективы казались не особо радостными.

Развилку вроде прошли, Андрей ее вроде как увидел, я нет, потом он остановился что-то там поправить или кофту снять, я же пошел дальше. Лыжня вела вдоль ручья. Вокруг все еще падал густой снег. Вдруг я натолкнулся на еще одну развилку. Один путь вел через ручей, другой дальше, вдоль него. Остановился в замешательстве. Наши коллеги туристы сказали, что их лыжня идет вдоль ручья, а наша пересекает его, но лыжня вдоль ручья была гораздо более утоптана. Выбрал таки утоптанную лыжню, черкнул на сугробе стрелку палкой, что б хотя бы с Андреем не потеряться, пошел дальше, вдоль ручья. Метров через 10 был крутой поворот вправо, и по характеру лыжни было похоже, что по ней шли в другом направлении: следы от лыж врезались в поворот против моего движения. Снова встал в замешательстве. Развернулся, пошел обратно. Добрел до развилки. Попробовал другой путь, лежал он через какой-то снежный нанос поверх ручья, надо сказать был он достаточно узкий, а около другого берега была уже затянувшаяся льдом полынья, то бишь, тут недавно кто-то провалился. Проходя мимо этой дыры, слегка покачнулся, ну реально было узко. Восстановил равновесие, и меня сразу посетила мысль, что вторая лыжня просто обход опасного участка. Тут сзади меня окликнул Андрей, мол, я не туда пошел, ответил, что все уже разведал и нам сюда, он тоже преодолел ручей. Пошли дальше, и правда, через пару метров к нашей лыжня присоединялась лыжня обход.

Последующий путь был без развилок, но чувство тревоги все равно оставалось. Видимость была не особо хорошая, местами открытые участки перемежались с пролесками, а так хотелось наконец-то увидеть бредущий вдалеке силуэт, хоть чей-нибудь.

Минут через 20-30 это таки произошло, я шел по безлесному склону отрога перевала и увидел кого-то впереди. Сразу расслабился и слегка сбавил скорость, взяв медленный курс на сближение. Очень удивился, когда обнаружил в отстающих не традиционных Наташу, Васю или Ваню, а Юлю. Как оказалось, та полынья на ручье ее рук дело, точнее ног. Провалилась по щиколотку, ну и видимо от этого промерзли ботинки.

По дороге собрали еще пару человек, остальных догнали быстро, на сегодня это удалось к первому привалу. Вкратце рассказали остальным про уфимцев, поржали над шуткой про количество бензопил, пересчитались. Долго не могли найти нормальный способ пересчета на такую толпу, когда еще толком и не рассвело, в итоге посчитались по палаткам. Самой недисциплинированной в этом плане оказалась палатка, конечно же, теплая. Там до сих пор непонятно было кто с кем спит, но как-то с горем пополам вроде всех сосчитали. Двинулись дальше.

Окончательно рассвело, перестал идти снег. Мы выбрались на склон перевала, ведущий в долину какого-то из притоков Большой Лямпы. Нужно было спуститься в долину, а за ней уже было подножье. Иначе гора называется Гумбольдт – это высшая точка ГУХа и по ней проходит граница между Пермским краем и Свердловской областью. Начался спуск. Снова серпантин, мне сверху было прекрасно видно кучки падающего народу. Поначалу останавливался у каждого упавшего, ждал пока поднимется, потом только ехал дальше. Сам все делал очень аккуратно, с таким рюкзаком падать не хотелось. Вскоре увидел, что группа внизу остановилась, подумал, видимо обед. Сам про себя мысленно сказал, "ну... тут уж без замыкающего доберетесь, да и все равно вас всех вон на склоне видно", и сиганул вниз, наконец-то с нормальной своей скоростью.

Прилетел к привалу, тут за поеданием промерзшей колбасы и сыра обсуждались планы на следующие дни. Итак, сегодня решили подойти под вершину Лямпы, если завтра будет погода – пойдем на восхождение и будет дневка, если нет – тогда пока непонятно что. Поел быстро, все начали собираться и выходить, я традиционно стоял и ждал пока все соберутся, придумал себе развлечение – залезаешь на холмик, скатываешься и кантуешься как на горных лыжах, хах, даже получилось.

Начался подъем, двигались по границе зоны леса, а слева большущей громадиной возвышалась гора Гумбольдта. Лагерем решили встать где-то в окрестностях истока Большой Лямпы. Идти вдруг стало тяжело, мысленно думал, ну когда же уже встанем, все-таки болезнь отбирала часть сил.

Наконец слегка спустились в зону леса, и пошли искать сушины, их нам надо было много, как никак два дня тут будем стоять. Место нашли довольно быстро, сегодня встали рано, и началось наше любимое: пилим, колем, копаем. Сегодня весь вечер провел на лесопилке, хоть и устал, но от смены типа нагрузки как-то расходился и даже отдохнул. Пилили парами, по очереди, что б сильно не уставать. Девчонки таскали сучки и копали ямы. На месте кухни сегодня вообще отрыли валежину вмерзшую в снег, пришлось и ее пилить. Заметно похолодало, кто-то по облакам спрогнозировал на завтра ясную погоду, а значит возможный мороз.

К нам на лесоповал пришли Катя с Юлей с огромным желанием пилить. Выяснилось, что пришли они пилить дрова на печку для теплой палатки, зачем спросите вы, когда обе они живут в холодной. А вот. Апофеоз жителей теплой палатки довел их до рождения коррупционных схем по типу: хотите посушить ваши спальники на нашей печке – пилите нам на ночь дрова. Вчера мне сделали такое же предложение, я послал всех нафиг и сказал, что могу и в сыром спальнике спать. Короч, выдали пилу девчонкам, они начали пилить толстенный ствол, а мы стояли рядом и умилялись, ну пока ждали нашей очереди на распилку. В общем, мы успели распилить и перетаскать к яме полторы сушины, пока они пилили одно бревно, а проходя мимо отпускали различные шуточки, а они злились.

Притащив последнее бревно от второй сушины, подумал, что пора бы уже спирт развести, к этому времени обычно вода в котлах уже растоплена. Пришел на кухню, спросил есть ли вода, на что мне ответили "да какая вода, у нас тут ничего не горит, дров нет, один дым". Подумал, ну ладно, поймал Андрея Попова, проходившего мимо, быстро организовались, напилили чурок, потом я пошел их колоть, и только тут мне Андрей Мамаев принес чурку, которую девчонки наконец-то отпилили. Ну я недолго думая использовал его как подставку для колки чурок, чем вызвал бурю негодования и возмущения со стороны Юли с Катей.

Как оказалось, сегодня яму копали оооочень долго, снега было метра три, и даже костер еще не развели. Общественную яму так до земли и не прокопали вообще, осталось еще где-то полметра, решили развести в ней верховой костер, как вчера. Еще похолодало, температура опустилась где-то до -20.

20:00. Все сбежались к еще не разгоревшемуся костру. Было дымно, места крайне мало, а меня еще начал пробивать небольшой озноб. Клянчил у Маши таблетку аспирина или парацетамола, но она мне ничего не дала под предлогом "так лечись, от таблетки только хуже может быть", а я так хотел сегодня выпить таблетку и завалиться спать пораньше, что б переболеть во сне.

Наконец растаяла вода в костре. Развел спирт, а через полчаса и ужин подошел. Поел, бахнул, сразу стало легче. Одно печалило, в яму все набились как селедки в бочку и коптились на дыму как скумбрии. Попозже, пара человек ушли пилить и колоть дрова на печку, и мне как гитаристу все же выделили нормальное место. Вспоминал сегодня песни, которые еще не сыграл. Родилась перепевка "Я енот я не спал 5 дней и у меня под глазами мешки...". Вспомнили, что сегодня сочельник как никак. Поели по этому поводу праздничных сухарей. Когда начали расходиться спать, со мной произошло весьма нервное происшествие. Встаю я такой с гитарой, прохожу мимо костра, что бы ее передать Гале, что бы она положила ее в чехол, и снег подо мной проваливается (костер то верховой, под ним полметра снега, который протаял, и под ним теперь образовалась пустота). Почти по пояс оказываюсь в яме под костром, при чем, когда падал, хватаясь за края ямы, гитару просто положил на горящие бревна. Первая мысль – гитара!!! Выкинул ее куда-то влево, подальше от огня. Поймали. Вторая мысль – штаны!!! Пулей выскочил из ямы сам. Все вокруг стояли ошарашенные, а я говорю "да все норм, вон, я даже штаны не прожег, вы че... Гитара то целая?".

Вызвездило. Стало ясно, что завтра будет ясно ))). Дико сегодня устал от установки лагеря, без сил пошел спать в числе первых, радовало одно, что завтра не надо будет складывать палатку и не тащить целый день тяжеленный рюкзак, а завтра вечером наше дежурство, а это значит, что я избавлюсь наконец от шести-семи килограмм продуктов. Сегодня попросился не меняться с Ваней местами, еще раз хотел поспать в середине, потому что болею, Ваня не отказал. Бухнулся спать, и даже теснота в палатке сегодня меня не заботила, уснул мгновенно, продрых до утра.

7 января. Восхождение на Лямпу

Сегодня подъем был не такой строгий, вроде бы даже чуть позже обычного. Пик болезни прошел, с концами я не разболелся, сегодня чувствовал себя намного лучше, благодаря тому, что хорошо выспался. С этого дня не делал пометок в дневнике, потому как тут началась полная задница, времени и сил писать дневник просто не было, да я и в прошлые дни не особо себя утруждал пометками. К потерянной 4 января ложке и почти полностью севшему фонарику прибавилась еще одна проблема: ботинки полностью заледенели и превратились в ледяные колодки, сегодня я не смог залезть ни в один из них. Ну что делать. Пошел на цыпочках к костру, а там у половины группы такая же беда, все сидят ботинки у отогревают, места нет, сидушки все сожгли, кое как, в раскоряку сел на снег, кое как через несколько минут залез в ботинки, в которых просто был лед. Ощущения конечно все равно не как в берцах, там то если лед, то ты этот лед всей ногой чувствуешь, а тут все равно тепло.

Сегодня придумал злорадную мысль, что если Линар с Ксюшей будут также тормозить – буду просто сдергивать тент с палатки с утра.

Позавтракали, начали собираться в радиальный выход. Хотел сначала взять маленький штурмовой рюкзак, но моя огромная куртка в него просто не влезла, тогда взял обычный, большой. В итоге мне скинули термос и колбасу с сыром на обед, и Оля Тютикова отдала куртку с перчатками. Рюкзак получился пушиночным все равно. Наташа Котельникова решила не лезть на гору, остаться в лагере, ей было все еще тяжело. Боялась, что замерзнет тут, на что я ей посоветовал просто лечь спать укрывшись двумя комбайнами, будет тепло, и мол сам много раз так делал.

Выдвинулись огромной процессией, лес кончался метрах в двухстах от лагеря, а за ним была громада Лямпы, огромная заснеженная вершина, простирающаяся и вправо и влево и вверх, заслоняющая полнеба собой. Плыли предрассветные сумерки, солнце вставало где-то там, с другой стороны хребта, ну как вставало, оно показывалось на краю горизонта каждый день на семь часов, а потом опять устало падало за него. Мы шли прямо в тень горы, а солнце, еще невидимое нами уже осветило вершинки далеких деревьев, видимость сегодня была просто кристальная, на многие километры. Немного поднявшись по пологому склону, мы остановились, что бы подождать всю группу. Сегодня стоял такой нормальный 30-градусный мороз, от него кстати ботинки и замерзли, пока ждали всех устроили пляски с танцами, что бы согреться, а иначе просто никак.

После того, как Дима продемонстрировал лунную походку на лыжах, на опушке леса появились последние отстающие, Андрей, как и прежде, шел замыкающим. Как только они подошли – двинулись дальше. Я занял место примерно в середине группы, но быстро переместился к голове, налегке шлось вообще отлично. И вот, когда впереди меня оказался только Саша, и он уступил мне место тропящего, сзади нас остановили, сказали, тут бросаем лыжи, дальше идем пешком. Впереди идущими оказались кроме нас еще Дима и Оля Тютикова, остальные немного отстали. Снова остановились, что б подождать, растянулись очень сильно. Мы уже вошли под тень горы, кажется, в лесу уже рассвело, но для нас лучи солнца только слегка сияли над седловиной между двумя вершинами и подсвечивали редкие облака какими-то совершенно невообразимыми красками.

В этот раз всех не дождались. Я спросил у Димы куда идти, он сказал, что сейчас нужно выбраться на седловину между двумя вершинами, но на какую из нах мы идем, на правую или на левую я так и не понял. Взял палки, к слову, обычно я их с собой не беру, потому как мне без них легче, но тут какое-то внутреннее чутье прям говорило – возьми палки, возьми палки. Пошел пока что прямо. За мной пошла Оля Тютикова со своим любимым лозунгом "Я должна быть всегда впереди!!!". Пошли тихонько, давая возможность остальной группе нас догнать. По дороге болтали. Она мне жаловалась на Мамаева, как она устала от его постоянных криков, а я ей жаловался на Ксюшу, что у нее рот не закрывается и, что она чужих слов не воспринимает вообще. Ну и я в свою очередь заступался за Мамаева, мол на некоторых людей иначе повлиять невозможно, а она что-то там приводила в защиту Ксюши, но эти доводы я не воспринимал абсолютно, потому что на тот момент дико был на нее зол.

Так вот мы и поднимались, в сопровождении каруселеподобного диалога. Пару раз пропускал Олю вперед потропить, и с удивлением заметил, что по натропленному то идется намного легче, хотя снега было меньше чем по щиколотку. Иногда сзади нас подруливали то вправо, то влево. Сначала я пошел к левой вершине, но залез на какой-то крутой участок, мне то нормально было, а позади идущие начали кричать "направо давай, направо"! Ну, я и пошел к правой вершине, потом мы выбрались на середину седловины, мне уже кричат "Налево! Налево! куда идешь то?" Я окончательно запутался. Остановились. Сзади догонял Дима. Я так и не понял, куда нам нужно было идти в итоге, но пошли мы прямо на перевал между вершинами. Дима взял у меня рюкзак, я пошел тропить дальше, и тут снова заметил, что вроде рюкзак килограмм семь, но без него идти оказалось в миллиард раз легче.

Совсем уже рассвело. Вот так, шаг за шагом, меняясь с Сашей и Димой местами в роли ведущих, мы вылезли на перевал. В лицо сразу задул нормальный такой ветер, не шквальный конечно, но вдогонку к морозу ощущался вообще неплохо так. В глаза ударило яркое морозное солнце, до этого мы шли по тени. Сначала, почему то, пошли направо, зашли за какой-то бугорок, там все и собрались. Последним всех догнал Мамаев, который прыгал по горам с фотоаппаратом.

После некоторого разглядывания данных с навигатора все-таки осознали, что высшая точка Лямпы таки находится на левой вершине. Кто кого путал, Мамаев Антонова или Антонов Мамаева я так и не понял. Штурманством у нас занимались они. Кто-то хотел привал, кто-то, включая меня, хотел как можно быстрее уже куда-нибудь идти, потому что стоять было холодно. В общем, мы с Сашей отправились обратно, через седловину, на другую вершину, остальные потянулись за нами. Верхняя точка Лямпы виднелась где-то вдалеке, до нее было от трех до пяти километров, трудно сказать, сколько на самом деле, в таких местах с глазомером беда, по крайней мере, у меня. Преодолели фирновое море седловины, на котором дул жуткий ветер. Зашли за хребет уже с другой стороны, ветер поутих, траверсом начали двигаться по склону к вершине. Прошел где-то час, может больше, я все это время шел первый. Один раз хотел уступить место шедшему сзади Саше, но он только сказал "Ты че, давай вперед, это твоя вершина". По пути попадались участки, в которых проваливался почти по грудь, ну это между камнями и пару метров, но местами продираться сквозь эти наносы было довольно тяжело. Был участок с жестким фирном, метров 10, меня он почему то не испугал и я пролетел его с большим удовольствием, может благодаря своему плохому зрению. Там внизу по идее обрыв был и скалы, но где-то совсем далеко внизу. Я ничего не увидел и шел себе спокойно, а пара человек там сорвалось и чуть не скатилось вниз, но далеко никто не уехал.

На последний взъем сил уже просто не хватило. Пустил вперед Сашу. Метров 200 первым шел он. На самом плато шли уже просто рядом, фирн был жесткий и почти гладкий. На Урале все вершины так устроены. Сама по себе гора – куча курумника и наверху есть какой-нибудь скальный останец, бывает большой, бывает довольно условный. Здесь это был некого рода пьедестал высотой где-то мне по плечо.

В левую щеку дул сильный пронизывающий ветер, если от него не отворачиваться, щеку обносило за несколько десятков секунд. Ничего не предпринимая, можно было обморозиться за минуту, поэтому приходилось идти полу боком, отворачиваясь от ветра, что б он дул в затылок. На восхождение решил идти в шапке, она у меня была с флисовой маской, так вот, на ветру маска превратилась в самый обычный кусок льда. Шел, оттаивая ее края во рту.

Добрались до высшей точки. Сначала на этот камень залез Саша, потом я. Конечно, я, человек, редко всерьез выражающий какие-то громкие эмоции, но тут захотелось просто закричать: "Юхххххууууууууууу!!!" Как раз то самое чувство, когда покорил вершину, чувство неуправляемой радости что ли. Наши вопли подхватили и догоняющие, которые уже подтягивались и были всего метрах в ста. Огляделся вокруг. Красота неописуемая, словами в полной мере ее не передашь. В очередной раз убедился, что самое красивое время для посещения Урала – зима. С тех пор, как начал ходить в лыжные походы я даже ее полюбил. Внизу чернеет тайга, а вокруг белоснежный склон хребта, уходящий на север и на юг небольшими вершинками. Чистое небо с остатками вчерашних облаков, где-то вдалеке отступающий снежный фронт, и все это освещает солнце, которое еле-еле перекатывалось с восточного склона хребта на западный, где-то в южной его оконечности. Склон обносило ветром, который поднимал снег и стряхивал его с горы, вытачивая причудливые фигуры с извилистыми краями. В общем, это надо видеть, даже фотографии не передадут вам всей суровой красоты уральских гор. Отсюда было видно много вершин, но я узнал только Шудью-пендыш, да Каюк, до которых было уже почти 100 км. В 2010 году я видел с Каюка ГУХ и с тех пор мечтал сюда попасть, и вот, наконец, побывал.

Налюбовавшись открывшейся панорамой, в пределах возможного конечно, спустился вниз, ибо ветер выдувал тепло из организма, несмотря на жилет, ветровку и две кофты. На камень полезли остальные подтянувшиеся. Быстро пошел, где бы укрыться от ветра, что б можно было немного попрыгать и помахать руками для согрева. Спустился немного по склону и встал за какой-то камень, одел курточку и чуть-чуть оттаял. Бросил рюкзак, пошел посмотреть, как там подходят остальные, ну, просто, что б не стоять на месте, надо было двигаться, двигаться и еще раз двигаться, что б не замерзнуть на таком ветру. Подошел к краю плато, люди длинной вереницей тянулись вдоль склона хребта. Замыкающим шел как обычно Андрей Попов, и где-то там за ним шел Андрей Мамаев, которого даже не было видно, и было неудивительно, что он отстал, здесь же просто рай для фотографа.

Когда все поднялись на вершину, уже подошло время обеда. Сфотографировались большой кучей на камне, облепив его со всех сторон. Забились за крутую стенку горы на восточной стороне склона, достали термоса, колбасу, сыр... ну все как обычно. Кто-то отмачивал сыр в чае, а я просто соскребал с него зубами стружку и потом размораживал это все во рту. Еда, особенно обед и завтрак, уже давно воспринималась как топливо для печки, при чем, в буквальном смысле: съедаешь кусок сала или сыра, и сразу становится теплее.

В общей сложности провели на вершине где-то около часа. Вдоволь нафотографировались, намерзлись, пришло время спускаться. Мамаев остался снимать видео и фоткать, а мы двинулись длиннющей процессией в лагерь обратной дорогой.

До лыж спустились быстро. Пару раз потеряли следы, но ничего страшного, здесь лыжи было видно издалека, не то, что на Шудье-Пендыше. Долго стояли, ждали остальных, но ни Карякина, ни Антонова с нами не было, а принимать какие-то шаги в отсутствие руководства, ну... нехорошо. Ждали, ждали. В итоге, так никого и не дождавшись, решили все-таки спускаться дальше в лагерь, просто стоять было уже невозможно. Оказалось в итоге, что Дима долго ждал Мамаева с фотоаппаратом, а Андрей Карякин шел и караулил отстающих, но мы их почти дождались на самом деле. У меня случился косяк с лыжей, из-за того, что в бахилах намерзло куча льда, ботинки неплохо так увеличились в объеме, и я долго пытался натянуть тросики, в результате вышел одним из последних, а отстающие все подтянулись уже.

Надеялся наконец-то нормально покататься на спуске, рюкзак легкий, склон хороший, но не тут то было. Как не пытался кантоваться как на горных лыжах – ни разу не получилось, просто падал в снег. День, ясное дело, уже катился к вечеру. Снова пошли пилить дрова. Галя нашла пару сушин, и мы тут же набросились на них с пилой. Пилили в этот раз все, дружно, мерзнуть не хотелось никому, поэтому даже девочки не чурались этого тяжкого труда.

Сегодня снова было наше с Ксюшей, ну и с Линаром и Юлей дежурство. До ужина было еще долго на самом деле, но чай бы не помешал. Принялся за костер, радуясь, что можно по отлынивать от пилки и колки. Чувствовал сильную усталость, которая прям даже как-то неожиданно навалилась, но у меня такое бывает, просто надо пару минут посидеть, потупить, и потом все становится нормально. Угли потухли, сам костер был в глубокой снежной яме, видимо вчера и кухонную яму до земли не прокопали. Ко мне присоединился Ваня, вместе пытались развести костер целый час, это меня дико расстроило, потому что совсем разучился. И тоненькие веточки друг другу прикладывал, и щепок Ваня настрогал, и берестой все заваливали, все равно все тухло, когда подкладывали хоть одну дровину побольше. Да, конечно дело было еще в том, что сами дрова были не очень хорошие: промерзший и обледенелый хворост. В итоге, наглотавшись дыма, яма то маленькая, заметил, что не все угли, оказывается, потухли со вчерашнего дня. Начал яростно махать хобой, и о... аллилуйя... через пять минут костер горел, и уже подошло время готовить ужин.

Осмотрелся на кухне. Во-первых, она была не новая, а значит на земле грязь, вытаявшая из-под снега, кругом куча сажи и стенки в дымном налете. Во-вторых, все было разбросано не пойми как. Ну, у нашей группы. Я одни котлы искал наверное минут 15. Начало темнеть, и фонарь у меня сел, каким чудом я нашел соль, сахар и остальные мелочи – уже не помню. Прибрался, как-то все аккуратно сложил. Повесил котлы со снегом над огнем. Остальные в это время разровняли общую яму. Вчера костер оставил после себя дыру глубиной больше, чем в полметра. После этого яма стала просторнее, и места в ней уже хватало на всех, хоть и с трудом.

Готовить было жутко неудобно, костер сильно дымил, от этого слезились глаза, и першило в горле. Одно меня радовало, сегодня наконец избавлюсь от 2 банок тушенки, всех сушеных овощей, сухарей, каши и моего сюрприза – огромного пакета с зефиром. Постоянно надо было кочегарить костер, и орать, что б на кухню принесли дрова. Снег из кружки досыпать в котел приходилось практически вслепую, потому что его в дыму даже не было видно. Когда полкотла воды было натоплено, наконец, подошла Ксюша, бросила пару кружек со снегом в котел, засыпала туда овощи и ушла к общему костру точить лясы. Это меня просто взбесило. Мы снова поругались. Видимо я так наорал на Ксюшу, что она стояла и просто не знала, что ей делать, то суп подходила, помешивала, то еще что-то, пользы было мало. Но, борщ как-то доварили в итоге, а я для себя решил, что завтра утром буду дежурить один, потому что мне так было бы проще намного, что со мной сыграло злую шутку в итоге. Борщ с салом, чесноком и сухарями немного поднял настроение. Чайный котел кипятить было уже веселее.

Устал на кухне ужасно, в основном из-за нервов, поэтому натопил на завтра только по пол котла воды и толком не прибрался, и моя лень в итоге тоже сыграла со мной злую шутку на утро. Шлепнулся у костра, съел еще полную кружку борща, что хорошо, дак это то, что еды всегда хватало, и за ужином можно было наесться, а наесться это для меня всегда проблема в походе.

Раздал свой сюрприз. Идея с разделением на группы по питанию мне не нравилась с самого начала, делилось ведь все. В том числе и сюрпризы. Так что я свой сюрприз взял на все 23 человека, по зефирке каждому. Вот кажется, что оно мелочь, а в походе даже она очень сильно может поднять настроение. Также свой сюрприз достала Оля Тютикова, там были конфеты. Еще и Юля поделилась вареньем из своего сюрприза, что меня окончательно расслабило. Водки сегодня выпил всего стопку, вместо обычных трех. В общем, к кухонному костру я так и не вернулся, в отличие от Юли, которая и прибралась и воды натопила на утро столько, сколько нужно.

Дима с Ксюшей устроили гитарный батл, пели по очереди всякие песни, мы с Андреем Мамаевым иногда к ним присоединялись. Играл уже оставшиеся в моем репертуаре сопли типа "Забери меня к себе..." и "Nothing Else Matters". Около полуночи, пошли спать. Я вприпрыжку побежал к палатке. Теплый спальник. Спать!!! Урра!!! То, что на улице мороз ниже -30 вообще никак не парило, просто хотелось отрубиться и обо всем забыть. Сегодня нашим гостем была Маша Ринкус. Они с Ксюшей хохотали еще наверное с полчаса. Вход в палатку сегодня мы закрыть так и не смогли, вернее никто не стал оттаивать молнию. Легли прямо так.

8 января. Бремя ответственности.

О нет. Я слышу будильник. Снова вставать, дежурить, ужас. Первым опять выскочил Линар. Я досчитал до 10 и начал одеваться. Думал, что прошло минут 5, но на самом деле вылез я только через 20 минут после Линара, который уже развел костры в кухонной яме и в яме общей. Печально правда, что после этого он с дежурства самоустранился и подходил, помогал крайне редко. Ксюшу, как и хотел, не разбудил. Подумал, пускай проявит само сознательность.

Вода в котлах закипала плохо, костер горел вяло. После 20 минут тщетных размахиваний хобой, сгоревшей чурки и кучки хворста, решил сделать на кухне мини-нодью. Распилили с Линаром одну из седушек. Ура, костер заполыхал, но время было уже семь, пора было всех будить, а у меня было еще только полкотла воды. Натопил нужное количество очень быстро с таким костром, минут за десять. Линар пошел объявлять первый подъем. И тут случилась самая страшная неприятность. Из-за дыма решил снять котел и только потом засыпать в него кашу, и когда я его снимал, он опрокинулся, и большая часть воды вылилась. Тихо взвыл от негодования. Принялся быстро топить новую воду. Народ потихоньку начал вылезать из палаток, а ни у Юли, ни у меня ничего еще не было готово, даже намека на готовность не было. Нодья уже сгорела и мощь костра резко упала. На часах было восемь утра, и только сейчас проснулась Ксюша. Была попытка поругаться снова, но мне было вообще не до этого.

Уже почти рассвело, а я только пошел забрасывать кашу. Карякинцы уже поели. И тут, о ужас, где каша? ГДЕ КАША? Неужто я уронил пакет с кашей в костер, или он просто куда-то упал в сугроб. Судорожно рылся по всей кухне в поисках. В итоге нашел пакет под кучкой сучков. Кто-то принес охапку и положил сверху не заметив. Отлегло. Хлопья быстро разбухли, их даже не надо было особо варить. Пошла сумбурная раздача каши, а ведь еще чай варить два раза. На сейчас и в термоса на обед. В общем, все было плохо. Костер не горел, я просто не успевал следить и за ним и за котлом. Юлин чай вскипел быстрее. Его попили все. Поставили второй котел. На часах было 10. На меня наорал Мамаев, сил ответить что-то внятное просто не было, поэтому просто пошел дежурить дальше. Только сейчас группа начала выходить. Я воевал с термосами, крышки примерзли, вчера поленился их отвинтить или просто забыл, уже не помню. Чай разлит, термосы розданы. Впереди меня ждал еще один ужас – сбор рюкзака. Одно радовало, он похудел килограмм на восемь, да еще и Ваня забрал у меня часть палатки, поэтому сложился быстро, а рюкзак стал полегче.

Пошел на кухню собрать то, что там осталось, а осталось все и наше и карякинское. Соль сахар, чай, что-то еще. Пришлось сгрести все это в кучу в пакет и сложить к себе в рюкзак, от чего он слегка потолстел снова. И только тут я обратил внимание, что не чувствую пальцев ног. Утром я забегался настолько, что вообще не обращал на это внимания. Видимо когда сидел на корточках и раздувал костер, а делать это приходилось практически без перерыва, тогда и померз. Кровь плохо поступает в ноги в таком положении. В голове крутились ужасные мысли по поводу обморожений, вспомнил прошлогодние пальцы Вани Окунцова. Вообще, было не холодно, хоть на улице и стояли честные -36, а когда мерзнут пальцы нужно просто помахать пару минут ногами и все пройдет, но на это я забил, время было дорого, а потом и забыл. Слишком много суетился. Еще предстояло надевать бахилы и калоши, которые я вчера снял и просушил. Сам же ботинок заледенел окончательно. Снял обувь, с ужасом стянул носок. Большой палец на левой ноге не черный, уже хорошо, но он разбух и принял форму внутренней поверхности ботинка, а от тычков пальцем руки на нем оставались вмятины. Точно. Обморозил. Подумал, что несильно. В пальце чувствовалась противная покалывающая боль. Забегая вперед скажу, что прошел месяц, сейчас тот момент, когда я пишу этот текст, а палец так до конца еще и не зажил. Пока отогревал ноги в догорающем костре, вся группа уже вышла, остались только мы с Андреем Поповым. Еще минут десять я напяливал бахилы и калоши, и только потом мы двинулись в путь. Ремонтники сегодня вышли в 11. Полный провал.

Шлось тяжело, ибо груз ответственности добавил веса в полегчавший рюкзак, и он стал еще тяжелее, чем был раньше. За последние дни я совершенно отвык от мороза, дышалось плохо, постоянно сбивалось дыхание, до кучи, до сих пор не чувствовал кончиков пальцев на ногах, ну и дежурство и правда отнимает много сил: спишь на час меньше и с утра носишься с поварешкой как угорелый. Настроение было паршивое. Сегодня почему-то долго не могли никого догнать, хоть местность была и открытая. Двигались траверсом вдоль хребта, около зоны леса. В задачу входило перевалить ГУХ и упасть в долину реки Сосьвы, что уже в Свердловской области. Примерно через 40 минут впереди замаячил оранжевый анорак, как обычно, облегченно выдохнул и взял плавный курс на сближение.

Анорак ушел вверх по склону и скрылся за перегибом, до него оставалось метров сто. Шел тяжеловато, хорошо хоть рюкзак полегчал почти в два раза. Забравшись на склон, обнаружил место привала и быстро собирающийся народ, подумал, отлично, догнали всех как обычно, к первому привалу, однако радости мне это не добавило, с понурой головой просто прошел мимо еще собирающихся людей и поехал вниз по фирну, уже на восточную сторону ГУХа. Быстро нагнал всю группу, спускался осторожно, даже не падал, хоть пару раз и был на грани. Решил, что замыкающего хватит одного Андрея уже, вроде как идем более менее плотной группой, и никто кроме Наташи не отстает, а ее Андрей может охранять и один. Самоустранился с роли замыкающего правда я сам, но кажется против никто и не был, хотя молчали все, как оказалось, по другому поводу, пристроился в голову группы.

Спустились в зону леса, кончился фирн. Упали в довольно красивую долину между отрогами ГУХа, вокруг нас были белоснежные склоны наполовину покрытые темным хвойным лесом, а внизу что-то шумело. Летом я бы однозначно подумал, что это ручей, но сейчас это оказался ветер, зажатый между склонов, он шипел и свистел, вырываясь в более открытое пространство.

Пройдя еще немного и зайдя в лес еще глубже, встали на обед. Ксюша еще не подошла, а на меня все смотрели волком, я вообще ничего не понимал. С обедом все было печально, вчера я ничего не успел. Достал сало, попытался нарезать, но тут же бросил эту затею, таким салом можно было забивать гвозди. Народ жаловался на несладкий чай. Подошла Ксюша, сыр и колбасу она нарезала еще дома, но сейчас они смерзлись в два больших комка, и мы кое как их разрывали. После того как достали халву, негодование народа немного поутихло. Обед получился плохим: тепленькая водичка (да-да... чай толком заварить с утра не успели), по кирпичику колбасы и сыра, кусочек халвы.

Настроение после такого обеда не улучшилось, вообще все были какие-то помятые, видимо то, что похолодало сказывалось. На улице было ниже -35. До этого Урал баловал нас символическим минусом, и я думал, что весь поход так и пройдет с шутками и весельем, но нет, не тут то было. Я уже думал, что зря с собой взял теплую куртку, потому что до этого на привалах и вечерами хватало теплой жилетки. Сейчас без куртки было вообще никуда, да и то на привалах, как только садился, сразу накатывала сонливость. Нет, не было такого, что трясло от холода, просто мороз сковывал все твои движения, и если ты переставал двигаться, то быстро становился сонливым и неповоротливым, это состояние приходилось с себя постоянно стряхивать и заставлять свое тело плестись дальше. К карманному питанию, завтраку и обеду сразу поменялось отношение: эти приемы пищи воспринимались как топливо для печки. Идешь, чувствуешь, что сдаешь, что начал подмерзать, съел пару орешков, завелся и пошел дальше. И так до самого ужина.

После обеда присоединился к группе тропящих. Мы вышли к ручью, который был толи притоком реки Ходовой, толи самой рекой Ходовой, уже не помню, по нему нам нужно было спуститься к Сосьве. Рельеф был отнюдь не прямой, постоянно то сваливали в долину ручья, то выбирались из нее. Очень по долгу стояли, когда впереди кто-то тупил, это было просто настоящей пыткой, торчать на морозе. Кстати, замерзшие ботинки колодки тоже постоянно давали о себе знать, нет, они даже не натирали ноги, просто давили, что добавляло остроты ощущений, так скажем.

Наконец, все девочки идущие впереди оттропились, встали в конец колонны, передо мной шел Саша, его в предыдущие дни сильно хвалили, мол тропит за троих, и правда, он почесал так, что даже я офигел. Первое время я бежал за ним, но в один момент он просто забежал вверх на полметра по отвесному склону, повторить его подвиг не отстав, я просто не смог. Покопался с тем, что б залезть на этот чертов пригорок, побежал вдогонку, обидно было, что отстал. Сашу я догнал только метров через 200, на самом деле снег был неглубокий, тропить было не тяжело. Он сбавил темп и просто медленно шел, ждал, пока его кто-нибудь догонит, что б уступить место.

Сашу сменил, пошел тропить, наконец-то. Темп повторить даже не пытался, просто пошел в своем, тоже достаточно бодро на самом деле. Тропить было хорошо, сразу согреваешься, сразу проясняется ум и холодовой туман из головы уходит, настроение поднимается. Сзади люди отстали, с нами тут был вроде бы только Дима. Несколько раз менялись. В итоге кто-то из догоняющих закричал – люди требуют привал. В итоге, встали около какой-то поляны, а она так была похожа на пойму Сосьвы, я даже обрадовался. Дело шло к вечеру, и надо было дойти. С обеда прошло часа полтора.

Народ потихоньку подтягивался, люди радовались, что из-за того, что пошли быстрее, появилась возможность согреться, столбик термометра тем временем упорно двигался к -40 градусам. Вообще говоря, было как-то страшновато, но переносился мороз на удивление довольно легко, да и все вокруг сохраняли бодрость духа, что придавало моральных сил. Пришел Мамаев, сразу начал ворчать "Вы для кого тропите? Почему через такие буераки премся? Почему привал не по времени?" ну и далее в таком духе. Настроение, опять упало. Мне сказал, мол, я сегодня накосячил, должен тропить... ну я собственно это и делал. И, как оказалось, имел он в виду вовсе не закосяченное дежурство, а то, что они ждали нас на перевале 40 минут на ветре и на морозе. Сколько я не пытался говорить, что выходили мы с Андреем в стандартном режиме замыкающих – все бесполезно, этот косяк тоже повесили на меня, и теперь я понял, почему пол группы на меня косились с таким злобным видом. В конце привала сказал, что Мамаеву, что он меня эмоционально травмировал и молча пошел тропить дальше.

В таком режиме прошли еще пару часов, чувствовалось, что все устали, низкая температура выматывала куда сильнее уже привычных -20...-15. Шли молча, на тропежке менялись все чаще, Сосьвы все не было. Начало темнеть, по навигатору до реки оставалось 2-3 км. В итоге от Гали поступило предложение встать на ночевку здесь и выслать отряд дотропить до реки налегке. Предложение было принято сразу. Оглянулись вокруг, с сушняком было плохо, прошли еще пару сотен метров, выбрались наверх лога, нашли более менее ровную площадку и все же решили встать лагерем. К тому же, тут имелся бонус, по дну лога бежал ручей.

Сбросил рюкзак, на морозе дышать было тяжело, я каждой клеточкой своего тела ощущал, как из организма уходит тепло, а еда, которая должна была идти на физ.нагрузку шла на обогрев. Руки поднимались плохо, ноги двигались еще хуже, как будто гравитация увеличилась в пару раз, мозг отчаянно долбил "Давай, осталось только дрова приготовить, а там ужин, костер, тепло и отдых". Мимо проходивший Дима спросил, пойду ли я тропить на завтра, я сказал, что конечно пойду, но находящийся рядом Мамаев монархически утвердил, что пойдут тропить он, Галя и Алена, что вызвало бурю негодования у последней.

В общем, они уши. Привычной суматохи и активности в лагере не было, девчонки как обычно начали копать ямы, парни пошли за дровами, но все было как-то тихо, видно было, что все устали и не тратили сил на лишние разговоры и движения. Это наверное был самый тяжелый вечер в походе, и не только для меня, а для всех. Больших сушин вокруг не было, пришлось пилить и таскать много маленьких. Во время пиления я ощущал даже какой-то прилив сил, потому что это согревало, но в то же время руки плохо слушались, сил было мало и жутко хотелось есть. Через полчаса я уже ходил как зомби, отрывисто дышал и понимал, что замерзаю окончательно, лишь на каких-то резервах организма продолжал таскать напиленные бревнышки.

Развели костер, в этот вечер я хорошо запомнил этот момент, что как только заполыхал огонь, к нему сбежались все, кто был не при делах, как мотыльки. Нормальной нодьи сегодня не получилось, больших бревен не было, поэтому костер вышел маленький, его облепили со всех сторон, мне места не хватило, поэтому приткнулся где-то сбоку, погреть руки. Дежурным в этот день я вообще не завидую, хотя снега было немного, едва ли по пояс, это я к тому, что яма была неглубокая и не превращалась в дымную газовую камеру.

Вернулись Мамаев и Ко, первым делом он снова на меня наорал, якобы мало дров, тут я этого вообще не понял, орал бы, дак на всех. Да и мне лично, как и всем, казалось, что дров вполне достаточно. Потом он пошел на кухню и наорал на Диму с Андреем, они сегодня дежурили. В итоге пошли, свалили еще пару тонких сушин, которые, честно говоря, сильно кучу дров не увеличили. Вообще сегодня все были на нервах, ходили, огрызались, кричали, дергались.

Ужин сготовился быстро, так как рядом был ручей, и снег топить не пришлось. Наконец-то можно было сесть, расслабиться, поесть и просто отдохнуть. Многим места у костра не хватило, в том числе и мне, поэтому примостился где-то с торца нодьи, за чьими-то спинами, в принципе хватало даже и этого тепла. Выпили водки. Сам выпил стопарь всего, сегодня меня неплохо расслабил и суп с салом. Самое интересное, что несмотря на упадок настроения и закончившиеся силы у меня не было никакого уныния, я не шел и не думал, когда же это все кончится, скорей бы домой. В мечтах было максимум пожрать вечером за ужином и лечь спать, а от того, что оставалось всего два дня даже как-то становилось грустно. Сидел и вспоминал свои ощущения в прошлых двух лыжных походах, когда уже на третий день в голове долбилась лишь одна мысль "скорей бы домой" "Еще два дня, еще два дня... Еще два дня и я дома... Ура ура". И это при том, что в прошлые разы у нас ходовых дней было в два раза меньше.

Разговор зашел о том, как мы завтра будем вставать на таком морозе, я в нем не участвовал, просто залипал в костер, кто-то сказал "Дак завтра ведь будут нормальные дежурные". Честно, хотелось просто встать и пропнуть с ноги своим заледеневшим тяжеленым ботинком, несмотря на то, что голос был женский, что б он шепелявил потом всю жизнь.

Даже сегодня умудрились достать гитару и спеть пару песен, потом Мамаев разогнал всех жителей теплой палатки к себе домой, мол они и там могут погреться, а остальным ночевать на сорокаградусном морозе сегодня. 9 человек ушли, оставшимся хватило наконец места, я чуть не обнял костер, хотя как-то не знаю, не сиделось мне у него. Дико хотелось спать, костер очень сильно вгонял в сон, поэтому посидев минут 15, мы всем своими двумя комбайнами пошли к себе в палатку. На почве совместного труда, мы наконец нашли хоть какой-то общий язык с Ксюшей, надо было что-то делать с замком у входа, потому как ночевать на таком морозе с открытой дверью – ну это просто верх наглости по отношению к суровым условиям, хотя... мы бы выжили. Оперативно залезли в палатку, разморозили и застегнули молнию. Когда раздевался, обнаружил на большом пальце левой ноги волдырь, сидели гадали – обморожение это или просто мозоль, оказалось обморожение. Наконец-то принял горизонтальное положение. Вжались друг в друга, накрылись с головой спальником и начали активно в него дышать, что б быстрее нагреть воздух внутри.

От ужасов утра и дня не осталось и следа, лежали весело болтали, хоть и не так долго как обычно и быстро вырубились. Сегодня спал без задних ног.

9 января. Ой мороз мороооз...

Сквозь сон слышал, как прокричали подъем, Антоновцев сегодня будили первыми, подумал "Вот блин". Прошло минут 10. Никто не шевелился, потом кто-то все же начал вылезать из спальника, вроде бы Ваня. За ним начали копошиться и остальные. Соседний спальник тоже проснулся. Тут мы обнаружили, что замок в палатке намертво замерз, и что б его открыть, нужно было отогревать чуть ли не по сантиметру. Пока первые кто оделся это делали, я уже успел стряхнуть с себя сон, одеться и даже сам принял в этом участие, при этом нам орали, где вы, идите жрать, уже раза четыре. Никакие крики о том, что мы давно проснулись и оделись, и просто не можем открыть палатку, не вразумляли дежурных никак. Они кричали с таким видом, будто нас потеряли вообще. В итоге, замок поддался, и мы большой кучей вывалились на улицу. Ксюша первым делом побежала к термометру, сегодня его повесили на веточке рядом с палаткой, для чистоты эксперимента. Раньше он висел на стенке палатки, но Вася высказал дельную мысль о том, что от палатки он нагревается и показывает неточную температуру, и это и правда было разумно. В общем, термометр показывал -43 градуса. Ксюша это сфоткала и даже записала видео. Самое интересное, что одеваться было не так уж прям ужасно. Вот тоже самое, что при -30... только тут -43, особой разницы не чувствовалось по ощущениям. Я такого мороза хапнул первый раз в жизни, и, как ни странно, единственное, что меня беспокоило это слегка увеличившийся в размерах волдырь на пальце. А так, физически я был здоров и полон сил, дико хотелось жрать.

Я уже привычным образом вылез на своих ледяных колодках к костру как на каблуках, начал отогревать. Закинул в себя кашу. Из нашей палатки все вылезли, пошел собираться, чай решил попить после этого. От костра оторвал себя огромнейшим усилием воли, и тут самое страшное даже не мороз, а контраст. У костра то +5...+10, а вот отойди от него на десять метров и там уже на 50 с лишним градусов ниже, организм такие резкие перепады очень не любит, и всячески им сопротивляется. Подошел к палатке и начал все собирать ооочень быстро, ибо при любом промедлении в таких условиях сразу мерзнешь. Счистил наледь с тента, он стал на целый килограмм легче, благо сейчас не надо было сидеть и долго соображать, в каком порядке все укладывать. Кинул комбайн на дно, за ним пошел тент, и сверху рюкзак с моим "самогонным аппаратом", с теплой курточкой я пока и не думал расставаться.

Рюкзак был собран, отправился пить чай, никто еще не собирался выходить из лагеря. Времени посидеть вагон – отлично. Все вокруг бегали, суматошно собирались, подозреваю, ощущения у них были похожие на мои. Выбрал самое теплое место у костра, сидел, думал "даааа ууууж... приеду в город, никто ж не поверит и будут думать, что я больной на голову", настроение было какое-то... тяжелое, было как-то страшновато самому.

Кто-то уже начал выходить, когда я чистил зубы, к костру подошел Мамаев и сказал, что б выходили все, что он сам сегодня выйдет последним и всех проконтролирует. Ну как сказал... проорал "Че расселись, давайте быстрее, нам еще 40 км до Кальи, завтра вдарит полтинник, вы ж все тут сдохнете!!!" Потом он долго отнекивался от этих слов, но их ему припомнили еще раз десять разные люди и независимо друг от друга. Как говорил сам Андрей, некоторых от костра и правда пришлось чуть ли не за уши и пинками оттаскивать. Я подумал, окей, сегодня иду не в конце. Снова вышел в пространство от костра как в открытый космос, быстро запаковал посуду, нацепил рюкзак и двинулся в путь, где-то в середине группы.

Позади меня вышли Вова и Алена, вышедшие ранее были где-то далеко впереди уже, а за нами больше никого пока не было. Нам обещали тропу по лосинному следу через кучу кустов, так оно и было, по дороге стоял дикий треск, мы своими огромными рюкзаками ломали ветки вокруг. Минут через 15 ходьбы понял, что идти даже хорошо, главное не останавливаться. Пара километров пролетели незаметно, и тут, о ужас, у меня слетел тросик с крепления. Обычное дело конечно, но сейчас. Делать нечего, остановился, и как можно быстрее, не снимая рюкзака, стал перестегивать крепление. Холод своими ледяными клешнями тут же вцепился во все тело, руки сразу же судорожно задвигались. Крепление как на зло слетело правое, а оно у меня слегка погнутое и плохо застегивалось, пришлось снять перчатки, они мгновенно встали колом. Вова с Аленой меня обогнали и ушли вперед. После долгих уговоров крепление все же поддалось. Выдохнул с облегчением, поехал дальше, и метрах в десяти меня ждала забавная картина: внизу небольшого спуска лицом в сугробе валялась Алена, прибитая сверху рюкзаком, а лыжи, палки, руки и ноги запутались в один большой узел... ну... упала. Подумал "ха-ха", вот я так же упал, когда мы спускались в долину Лямпы, вот прям точно также. В общем, я тогда выкапывался из сугроба минут 10, не меньше. Помог снять лыжу и палку, у нее то там вообще палка ушла полностью в сугроб, а запястье беспомощно висело в тугом темляке, и пошевелить рукой она совсем не могла. Алена поднялась на ноги со словами "ну дальше я уж сама", я сказал "ну ок" и пошел дальше.

Минут через 15 мы вышли к Сосьве. По примятому снегу было видно, что здесь был привал. Останавливаться на отдых и в мыслях не было. Через пару сотен метров движения по руслу реки обнаружили группу, мы всех догнали. Тут предстояло страшное испытание: нужно было вылезти из долины Сосьвы наверх, а берега были жутко крутыми, нужно было снимать лыжи и тропить пешком вверх. Я подумал "только не это", одновременно с этим не снимая рюкзака снял лыжи и полез вверх по уже натропленному снегу, который не стал правда от этого меньшей кашей, как говориться, глаза боятся, руки делают. Ходили слухи, что термометр показывал уже -47. Снег был теплее воздуха, сидеть в нем было даже приятно, но ползти вверх было реально тяжело. Вскарабкался на более пологий склон, где все уже вставали на лыжи, наконец, снял рюкзак, сел. На спине поверх жилетки мгновенно намерзла наледь, достал карманное питание, съел почти все сразу. Бросил фантик от конфетки на снег, рядом проходил Саша, сказал "Ну как таааак... Ну ты че...". Сил поднимать фантик не было, поэтому я брякнул что-то шуточное и продолжил жевать конфету.

Начался долгий, трудный подъем, натропленная вчера лыжня кончилась еще перед Сосьвой. Саша, Дима, еще несколько человек ушли вперед тропить, я оклемался от подъема без лыж опять же где-то, когда вперед ушла половина группы. По дороге сам накричал на Васю, по поводу того, что он какую-то фигню вытворял пока поднимался. Да, я и сам нередко повышал голос, нервы тоже не железные уже давно. Тропящие менялись. Сам оттропил разок. Впереди было много девочек и новичков, которые тропили медленно и неумело, в результате чего подолгу стояли и мерзли, а это было просто невыносимо. В какой-то момент, когда впереди группы оказалось только лишь 4-5 девочек, а я задубел окончательно, просто обогнал их всех. Они и не были против. Пошел тропить сам, обойдя барахтающуюся в снегу Катю, пытавшуюся вылезти на крутой пригорок елочкой, хотя ежу понятно, что там надо было подниматься лесенкой... а еще лучше бы его засерпантинить и обойти сбоку. Вылез наверх, меня сменил Мамаев, что означало, что хвост группы подтянулся к началу, за ним прошло еще пара парней, потом пошел я. Остальные все еще барахтались на том.

Сегодня я тропил почти без остановки, пропуская вперед человека два три после своей очереди, вставал сразу в свободное место между людьми на лыжне. Целью нашей было выйти на дорогу, и неизвестно было, расчищена она или нет. Напали на след лося, благо по нему идти было легко, почти как по лыжне, да он и выглядит, для тех, кто не знает, почти как лыжня. Лось видимо тоже шел в Калью и нас это несказанно радовало. К обеду вышли на дорогу, так и не найдя мифическую просеку, про которую говорила Ксюша, она была здесь уже несколько лет назад, также выбиралась из долины Сосьвы.

Дорога оказалась нечищенной. До Кальи все еще было около сорока километров, но это по прямой. Вообще, сегодня за утро мы сделали уже 12, с тропежкой и жутким подъемом без лыж из долины реки на жгучем морозе: результат для нашей группы конечно небывалый, потому как раньше мы столько проходили за целый день только (ну может быть чуть-чуть побольше). Пройдя немного, решили встать на обед. Я на тот момент шел где-то пятым шестым. Подтянулся к привалу, выслушал предложение по обеду, оно, как оказалось, носило рекомендательный характер. Чувство голода пока не перебивало чувство холода. Стоять было явно тяжелее, чем идти, к тому же меня сегодня как-то прям тащило вперед. В итоге сказал, мол оставьте мне сыра, колбасы, я пошел дальше потроплю минут 15, потом вернусь. Со мной пошел Саша.

Тропить по дороге было намного легче, чем в лесу. Снег поглубже, но зато тебе не надо петлять обходя коряги, валежины и буреломы, и рельеф более менее прямой. Сам для себя установил лимит в 50 шагов (шаг тут считается на одну ногу только, допустим на левую). Первый раз сменился с Сашей, он полетел вперед, даже не пытался за ним бежать. Думал он сейчас опять убежит на полчаса вперед, но нет, идея с пятьюдесятью шагами ему тоже понравилась. Я конечно не считал, но прошел он также около того. Так мы поменялись два раза. Потом за нами подтянулся Дима, за ним еще пару человек, и еще через пару кругов подошли почти все. На обед похоже никто решил не останавливаться. Наконец-то тропильная карусель заработала как надо. Группа передвигалась по дороге на подобие гусеницы трактора. Все шли плотно друг к другу, а тропящий вставал в конец очереди после... хм... своей смены. Я даже какие-то команды раздавал на подобие "Меняйся, по 50 шагов все тропим, что б не уставать. Девочкам можно меньше". "Да не беги ты за Сашей, ты все равно его не догонишь, а он рано или поздно остановится. Иди в своем темпе". Иногда нам помогал лось. По нему я делал все 200 шагов.

Через час бурной и мощной тропежки мы таки встали на обед. Теперь уже реально ощущалось желание поесть, но останавливаться и снимать рюкзак было просто страшно. Первые минут десять прошли нормально, даже сыр сегодня был не самый кирпичеобразный, но потом все начало леденеть, моя жилетка привычно покрылась льдом, а конечности двигались все медленнее и медленнее. Надо было выходить.

Стартанули довольно плотной группой, и пошли тропить также как и до обеда. Буквально через час вышли на расчищенную дорогу. Радости не было предела. Участники с гиканьем и улюлюканием побежали коньком. А я вот начал отставать. Ну плохо я хожу по дорогам. Многие меня обогнали. До точки выброски оставалось около 30 км.

Сначала был небольшой прямой участок, по нему шлось неплохо. Зато потом начался долгий, тягучий подъем. Как потом выяснилось, дорога проходила прямо через какую-то безымянную вершину. Силы быстро кончились, плелся как черепаха и проклинал все на свете. Одно радовало: потеплело до -36.

Подъем кончился уже в сумерках, в конце него ждали Мамаев и Галя, которые рулили всех в лес, на место стоянки, а Галя потеряла Алену, она безнадежно отстала. В общем, хвост, в котором были Алена, Наташа, Андрей, и еще пара человек пришел в лагерь еще, наверное, только через час или полтора. Я сказал, что немного сам посижу на дороге, буду направлять вновь пришедших, когда услышал треск топоров, поплелся в лагерь сам. Сегодня была просто чудесная стоянка, то что копать яму нужно всего лишь по колено даже не верилось, наконец-то расчистили огромную поляну и под кухню, и под основной костер. Мороз вообще практически уже не ощущался. Единственный минус, было мало больших сушин и пришлось пилить много маленьких, таскали их тоже издалека. Последние бревна я тащил уже еле держась на ногах.

Наконец это время настало. Несмотря на размеры ямы, места все равно всем не хватило опять, и я ютился где-то с краю, но мне было уже все равно, я просто хотел есть. Сегодня к несчастью передержал водку в сугробе, и она была ледяной, чуть не обжог горло, когда пил. В продолжении вечера были песни на бис, за предыдущие дни все сыграли уже все, что знали, все успокоились, расслабились и чувствовалось тепло и веселье. Костер был большой, сидеть было хорошо.

Газель вызвали на завтра, с учетом, что она поедет к нам на встречу. Где-то в середине вечера рядом с лагерем на дороге встала машина, некоторое время стояла, мы ее не видели, потом из нее вышли какие-то люди, начали смотреть в нашу сторону. Было жутковато конечно немного. В итоге дипломатом к ним отправили Вову, а за ним подтянулось еще несколько человек, и я в том числе. Оказалось люди подумали, у нас какие-то проблемы, и что мы застряли в лесу. Постояли, побеседовали, они от нас опешили конечно, что мы тут 9 дней уже в походных условиях, даже не докурили свои сигареты и побежали в машину, потому как их начало трясти от холода. А мы им не сказали еще, что у нас пол группы девушки )))

За гитарой прошли остатки вечера. Совершенно без сил я поплелся спать, и уже по привычке отрубился на всю ночь без сновидений.

10 января. Последний бой – он трудный самый.

О счастье, сегодня не было раннего подъема, никто ни на кого не орал, никто никого не торопил. Удалось даже лишние 15 минут поваляться. Завтракали вообще уже, когда было светло. В голове крутилась песня "Последний бой, он трудный самый". Потому что пройти нужно было еще около 30 км.

Народ потихоньку выходил, а я сидел ждал, пока никого не останется, хотел посетить теплый туалет, но Вася и Аня как назло копались в сборах наверное минут 20, а меня уже просто выворачивало наизнанку. В итоге я не вытерпел, пошел в лес рыть яму... Ну да... я это сделал на 35-градусном морозе. Прям геройство.

Потом была дорога. Долгий и тяжелый день, который сейчас я почти уже не помню, потому как дописываю эту часть отчета спустя полгода после похода. Помню, как быстро догнал и обогнал Наташу, которая шла как боец падшей армии, опустив руки и голову, мелкими шажками еле переплетая ноги. Андрей Попов остался с ней до конца, как он потом рассказывал – обгонял ее на километр полтора, садился, накрывался пуховкой и спал, пропускал Наташу вперед и снова ее догонял. Помню, как мне было идти невыносимо тяжело, палец на левой ноге распух и на нем вскочил огромный волдырь и еще вчера прилетело поленом в левую руку, она тоже распухла и не держала толком лыжную палку. Шел то пешком, то на лыжах, в конце-концов, пришел к выводу, что лучше все-таки на лыжах, хоть они и скользили, но пешком идти в этих ледяных колодках с распухшим пальцем было тоже тяжело. Сегодня плелся практически в конце группы. Под конец пути за мной оставалось, наверное, человек шесть всего. Помню, как увидел Газель и сначала подумал, что это глюк, но это и правда была она, однако. Как оказалось, это была всего лишь одна из машин, направлявшаяся спасать Наташу и собирая по дороге у всех рюкзаки, но у меня рюкзак не забрали, да я и не стал махать руками, с просьбой остановиться, поплелся дальше. До точки выброски оставалось еще 10 км, которые я тупо брел, практически в одиночестве. Все были либо далеко впереди, либо далеко позади.

Наконец вышел к Газели, оказавшись последним, кто прошел весь маршрут до конца с грузом. Скинул рюкзак. Бросил в кучу к остальным, снял лыжи и минут пять просто стоял, что бы отдышаться, уже и не веря, что все закончилось, но несмотря на всю усталость, на все морозы, на психологическое напряжение, мне хотелось еще несколько дней похода. Да, мне было мало. Отдышавшись, побрел во вторую машину, которая осталась здесь. Открыл дверь, меня встретили с криками и весельем, народу там было уже полно, мест свободных не было, сел вроде к Маше Ринкус на колени. Меня уже так серьезно спросили, все ли хорошо, на что я ответил – дайте пожрать. Стянул с себя бафф, вдохнул, наконец, теплый воздух и только сейчас по-настоящему расслабился. В машине царила какая-то феерически счастливая атмосфера, в такие моменты думаешь, что возможно счастье и существует.

Другую машину ждали еще, наверное, час или два, уже не помню. После меня пришел еще только Вася, остальных подобрали по дороге. Недолго думая, собрались и поехали. Мысли были об одном – скорей бы в кафе, и съесть все, что там есть. Пока ехали, сидели, сплетничали и перетирали всем кости. Потом был грандиозный пир в кафешке, где мы съели, наверное, вообще все. Ксюша с Линаром напоили меня водкой, которую я записал пивом, нам было радостно и хорошо. Нога начала болеть, на холоде не чувствуешь боли особо, навалилась усталость. Остаток пути, а это почти вся ночь, спал на рюкзаках, завернувшись в чью то пенку.

Приехали в Пермь, где было -8, асфальт и много света (от фонарей в смысле, ибо было часа четыре утра), казалось, что жарко. Мне вообще последующие несколько дней все время казалось, что жарко. Мылся под холодным душем и спал с открытым окном. Настал неловкий момент прощания. Все быстро разбежались, и даже не верилось, что ты расстаешься с этими людьми, которые за эти десять дней стали тебе чуть ли не семьей. На этом все, поход был окончен, спустя месяц была поставлена жирная точка в виде адского самовара, где отрывались все как могли, и началась череда многочисленных небольших выездов и поездок, которые и по сей день продолжаются.

Несмотря на все косяки с организацией, косяки на маршруте, на то что кое что не удалось, сейчас то время кажется каким-то даже волшебным, даже хочется его вернуть, да, даже вместе с отмороженным пальцем, потому что подобный поход вряд ли еще когда-то у меня случится... но будет много других, я уверен )))

08 июня 2015

Ссылка на официальный отчёт.