Фанские горы. 1988 год.

Вступление.

При очередном переезде из комнаты в комнату, совершая бесконечный ремонт, я перебирал старые бумаги. Среди вороха не очень нужных и совсем не нужных документов в руки попал маленький зеленый блокнот, наполовину исписанный мелким неровным почерком. Так и есть – это мой фанский  дневник по походу. Именно по походу, поскольку писал я его после похода под впечатлением. Это был мой первый и последний дневник, так как  больше желания изложить свои эмоции на бумаге у меня не возникало. Отложив все, стал читать и, пока не дошел до последней странички, не встал с дивана. Какой же я был тогда... Меня обзывали тогда - "пышным розовощеким студентом".

Сейчас, спустя 20 лет, когда уже пройдены пешком тысячи километров, за спиной руководство горными и лыжными походами пятой категории сложности, этот дневник кажется наивным, но ведь это было  то самое время,  когда за каждым поворотом - что-то новое и непременно прекрасное. К тому же он слишком подробный, так как писался в виде отчета.  Я считаю, что это был один из лучших моих походов, когда все удавалось и горы благоволили нам.  Теперь же, когда удается вырваться в горы, я прихожу туда, как домой и отдыхаю, с наслаждением ощущая, что ноги идут, легкие дышат. Тем не менее, я привожу дневник  без изменения, так как очень дорожу тем своим отношением к жизни. Я знаю, что многие пишут дневники в первую очередь для себя, но спустя какое-то время они уже не будут сильно сокровенными,  и мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь поддержал мое начинание.

Для справки привожу нитку нашего маршрута "пятерки" в сентябре 1988 года: г. Пермь - г. Самарканд - п. Рудаки - оз. Куликалонские - п. Алаудинский (1А, 3730) - оз. Алаудинские - п. Седло Бодхоны (2Б, 4500) - л. Сурхоб - п. Зард (1Б, 4100) - п. Седло Ганзы (2Б, 4500) - в. Большая Ганза (2Б-3А, 5330) рад. - траверс п. Гусева-Мухина - п. Кальгасперный - в. Малая Ганза (2А, 5100) рад. -п. Караганда (2Б, 4400) - п. Адиджи (3А, 4400) - л. Бодхона - оз. Мутное - п. Мирали (3А, 5060) -в. Мирали (2А, 5170) рад. - в. Чимтарга (2А, 5487) рад. - р. Правый Зиндон - п. Жигули (3А, 4400) -п. Кишинев (1А, 3900) - п. Блок 3 (2Б-3А, 4400) - п. Двойной (1Б, 4200) - р. Левый Зиндон - оз. Большое Алло - д. Газа - г.Пермь. Руководитель Деменев Н.П.

Приведу также состав нашей пятерки: Коля Деменев, Боря Иоффе, Валера Ощепков, Шурка Пономарев, Мишка Мельников, Андрей Мехоношин, Сергей Фарберов, Люда.

Перед "пятеркой" часть группы во главе с Мишкой Мельниковым пошли в "двойку", прогуляться по Гиссарскому  хребту. Во-первых, чтобы получить акклиматизацию перед сложным походом, а во-вторых, чтобы повысить опыт новичков.

Дневник Сергея Фарберова (мне 23 года)

Да здравствуют горы или акклиматизация по-пермски.

Самолет  "Свердловск-Душанбе", я лечу в горы. Все лето ждал с нетерпением этого момента. И вот уже все позади. Позади командировки, институт, начальство, предпоходные сборы.

Нынче подготовка к походу началась нормально, как и следует недели за две, а не за три дня до вылета. Я специально окончание командировки предусмотрел так, чтобы выкроились две недельки. Планов было много: надо было сшить рюкзак, пуховку, да по мелочам до... и больше. К тому же я ответственный за снаряжение – приходиться бегать. В командировке мне должна была прибыть замена, в которой мне отказали. Пришлось крутиться одному. Почти уложился в срок.

Теперь все напряжения позади. Позади уже и Свердловск, и кинотеатр (не помню названия), где смотрели "Граф Монте-Кристо". А впереди – горы, солнце, оранжево-багровые закаты и долгожданные восходы, тесный круг друзей у костра или примуса, и многое, многое другое, чего нельзя заранее предсказать.

Рейс ночной – все спят. Мы попросили стюардессу разбудить нас, когда будет разносить чай с сухпайком. Разбудила, поели и опять спать. В Душанбе, пока ждали багаж, перекидались, съездили за бензином и, конечно же, съели первую дыню. Приехали на автовокзал, бросили вещи и разбежались - кто по магазинам, кто по вокзалу, а Мишка и я поехали в КСС. По телефону ему объяснили, как добираться, и мы без труда добрались до первого ориентира. Это были "армянские дома", где очевидно живут армяне, хотя мы их и не видели. Ориентир оказался очень обширным – минут 10 мы шли вдоль них и никто нам не мог сказать, где находиться нужная улица, не говоря уже о туристическом бюро. Еще с полчаса колесили, пока нашли эту улицу и через 10 минут были в КСС. При этом как казалось, мы прошли все ориентиры, которые нам указали. Обратно пошли другим путем – и через 5 минут были на остановке у "армянских домов". Приехав на вокзал, первое, что бросилось в глаза  - это наши мужики, собиравшие в привокзальном саду виноград. Мы быстренько присоединились к ним. Виноград оказался сладким, хотя запретный плод всегда сладок...

До места добрались быстро, с одной пересадкой в посёлке Гиссар, где у нас было минут 15, за которые успели сбегать  на базар и купить арбуз килограмм на 15 за 3 рубля. Этот проклятый арбуз мы тащили потом километра 2, так как решили, что в селении его есть нехорошо. В этот день прошли немного – так для разминочки. Поставив палатки, пошли с Шуркой искать дрова. Наломали на каком-то островке кучу хвороста, а в лагере узнали, что мужики уже приняли водные процедуры. Я тоже решил наконец искупаться.

Однако тяжело. Впереди штурм перевала Ханака.

Закаливание началось еще в Свердловске на пруду в центре города. Я сидел на парапете и вместе с толпой зевак наблюдал, как ребята мощными гребками разрезали гладь неизвестного водоема. Толпа зевак рассосалась только тогда, когда они вылезли на бетонные лестницы и уселись, греясь под слабыми лучами сентябрьского солнца, так как сменного белья ребята конечно же не имели. Теперь к четверым моржующимся присоединился и я.  Последний раз по эту сторону хребта мы искупались в обед на следующий день, для усиления уже разгоревшегося аппетита. Весь тот день мы входили в карту, а когда вошли, то сразу встали, часов в 5 вечера, и долго не знали чем себя занять. Завтрашний день планировался как день штурма перевала Ханака. Я проснулся когда было еще темно, спать больше не хотелось. Я   ворочался пока не выяснил, что оба Шурки (Масалкин и Пономарев)тоже проснулись и не горят желанием видеть сны. Втроем мы вылезли из палатки задолго до подъема дежурных. Посидели у костра, попели песни и сварили завтрак. Поднимать всех начали задолго до рассвета. Боясь темноты, как черт ладана, толпа очень долго вставала. Наконец начало светать и из-за гор, чтобы вы думали, вышел месяц. Солнца мы так и не дождались и вышли на штурм – штурм растянулся на 12 часов.

Морена на подходах к перевалу Ангишт.

Переправа на подходах к перевалу Ангишт.

До этого я все шел в кроссовках и сочувствовал Мишке, который одел горные ботинки днем раньше и уже успел стереть ноги до мозолей. "Надо же – не повезло", - думал я, ощущая тяжесть своих буц за спиной. День штурма ознаменовался появлением точно таких же мозолей на пятке и у меня. На перевале были около 8 вечера. Последний взлет (200 м) преодолевали около 1,5 часов. Шлось очень тяжело, через каждые 5-10 м – остановка. Женька (Воронов) вылез на перевал с бледно-зеленой физиономией. Глядя на него, я вспомнил анекдот про альпиниста, который преодолевая невероятные трудности залез на вершину и увидел маленького и зеленого человечка... Но конец не пришел – мы сглотнули порцию шоколада и благополучно спустились на морену. Ужин готовили уже в темноте. При свете едва успели разровнять площадки и поставить палатки. Женя в этот вечер почему-то ничего не ел. Нелегко он дался этот перевал 1А даже ребятам, бывавшим  в горах, не говоря уже о новичках. Для меня же все мучения кончились на перевале, вниз я спускался в привычном темпе.

Переправа на подходах к перевалу Ангишт.

Морены на подходах к перевалу Ангишт.

"Двоешники" на перевале Ангишт.

Ледник на перевале Ангишт.

Весь следующий день подходили под перевал Ангишт (1Б). Горы начинают восхищать. Весь день любовался пиком Мечта. Пока что на вершинах снега и льда нет, и они уверенно заявляют о себе остроконечными пиками и километровыми отвесными стенами.  И вот уже позади красивейшая перевальная точка Ангишта и весь наш отряд бежит вниз по сверкающему на солнце льду. Ледник Ангишт  как ледовый мост, перекинутый через хребет, одна часть которого завалена камнями, словно кто-то пытался сделать лестницу для подъема, да не завершил по неизвестной причине. По пути вниз неожиданная и в то же время жданная встреча с земляками. Нынче нас здесь на Гиссаре три группы, из которых потом соберется четвертая и пойдет в "пятерку". Из нашей пойдут трое – Мишка Мельников, Шурка Пономарев и я. А всего нас сейчас 11 человек и совершаем мы поход 2 категории сложности.

На леднике Ангишт.

Морена после перевала Ангишт.

Долина на спуске с перевала Ангишт. Впереди озеро Синее.

"Азиатские пыльные тропы" на пути к озеру Синему.

Чай и лепешки на озере Синем.

После непродолжительных разговоров оставляем земляков отдыхать (они только-что спустились с перевала Чумной) и бежим вниз в вишневую рощу на озере Искандер-Куль. Бежим по тропе. Неожиданно выходим на пасущихся яков. Хозяев не видать, они встречают нас много ниже, у озера Синего. Ну как отказаться от предложенного чая? Все бросаем и идем пить чай, зеленый, с лепешками. Ребята искупались в Синем. Оно очень красивое – прозрачное и холодное. Вода обжигает так, что Эдик (Поносов) выпрыгивает из нее, извиняюсь, быстрее своего нижнего белья. При этом надо учесть, что он переплыл озеро (а это 25-30 м) и видимо ну очень сильно разогнавшись. Я купаться не стал, а только опустил ноги – авось вода целебная.

Чай пошел в охотку, и хозяева только успевали подносить чайнички и лепешки. Горячо поблагодарив аксакалов, побежали дальше вниз на поиски вишневой рощи. Наконец после лихих спусков вышли к озеру Искандер-Куль, вишни так и не встретили. Зато встретились опять с ребятами, которые сумели обойти нас пока мы гостевали у пастухов. Вечером они пригласили нас к себе на костерок с нашими двумя гитарами, свою то они уже сломали. Как выяснилось - скоро должна подойти третья Пермская группа, да вот что-то задерживалась. Песенный вечер удался.

Бегом к вишневой роще. Внизу видно озеро Искандер-Куль.

Так как на подходы ушло больше времени,  чем планировали, встал ребром вопрос по завтрашнему дню: идти на перевал Биоб с набором высоты от озера около 2 км или сделать дневку и идти по долинам, исключив перевал. Мишка уж очень хотел сделать этот Биоб, но, тем не менее, поставил на голосование. Большинством голосов прошел перевал, чему я был совсем не обрадован, так как мозоли давали себя знать и день отдыха мне бы не помешал. Пришлось на следующий день идти в кроссовках – вот оно счастье. Мы пошли в обход озера, оставив соседей дневалить. Следующая наша встреча с ними назначена на Алаудинских озерах. Вокруг озера ходу нам было 7-8 км, сначала по тропе, потом по дороге (если повезет – подъедем на машине). Как нам и говорили, впадающая речка разлилась на несколько рукавов. Чтобы выйти на дорогу, перешли три рукава вброд. Вода бодрила, поэтому на другом берегу оказались очень быстро и сразу же попали в заросли облепихи. Только суровый окрик начальника и его удаляющаяся фигура сумели вырвать нас из их объятий. С машиной не повезло, пришлось использовать собственные ресурсы. Идем по дороге. Навстречу стали попадаться гуляющие группы пляжников, в основном женского полу, которые не очень-то отвечали на откровенные обжигающие взгляды и возгласы бородатых и грязных  нагруженных ишаков, хотя они и были в спортивных ярких трусах и панамах, в которых на наш взгляд мы были просто неотразимы (я имею ввиду конечно мужскую часть нашей группы). Как реагировала на все на это  наша женская часть, я почему-то не заметил.

На берегу Искандер-Куля.

И вот мы уже сидим в тени тополей рядом с турбазой. Сидим и жуем дикие яблоки, которые отдаленно напоминают нам, что это юг и что это Средняя Азия, а не родной Уральский север. Идиллия продолжалась не долго – снова вверх по долине на перевал Омский (1Б). Почему Омский, а не Биоп? Во время обеда Мишка сходил в КСС, где ему сказали, что каньон на пути к Биобу 2Б по сложности и проходить его в "двойке" не желательно. Долина же к перевалу Омский до каньона и высота его почти та же. Вот поэтому мы и находились на пути к Омскому. По дороге набрали для вечернего компота шиповника, барбариса, диких вишен и еще каких-то ягод, названия не знаю, но вроде съедобных.  Свернули на боковую долину к Омскому и поднялись метров на 300. Долина оказалась безводной – пришлось, загрузившись котлами, фляжками и полиэтиленовым кульком литров на 20, бежать вниз. Как приятно все-таки пить воду, когда вокруг ей и не пахнет. Да еще не просто воду, а компот с приятным вишневым цветом и неповторимым вкусом.

Утром дежурные проспали и вместо приятной прохлады мы поднимались, изнывая от жары. Я шел по реке, точнее там, где когда-то бежали бурные потоки мутно-серой ледниковой, а может быть прозрачной и ломящей зубы, холодной воды. Теперь же это была каменная пустыня, но я и ей был благодарен за отсутствие пыли, удобство подъема (идешь как по ступенькам, что особо важно для моих мозолей), а также за редкие перекуры в тени больших камней. Вскоре долина распалась на два рукава, которые заканчивались перевальными седловинами. Мы свернули налево, где пейзаж  показался нам более привлекательным из-за подступающих близко скальных гребней и огромной скалы, которая преграждала нам путь, но легко проходилась. Немалую роль в нашем выборе сыграла и уходившая туда же, точнее вытекающая  оттуда сухая речка. Как только свернули, сразу наткнулись на островки льда среди осколков камней. Я ясно услышал шум воды, но увидеть ее  так и не смог. Подошедший Мишка развеял мои сомнения на счет слуховых галлюцинаций. Поднявшись чуть выше, мы наткнулись на утекающий в морену ручеек. Несколько минут  отдыха и вот я уже карабкаюсь по земляному склону, покрытому выгоревшей травой. Теперь каждый идет в своем темпе, то отставая, то перегоняя друг друга. Гляжу вверх, там маячат спины Шурки и Эдика. Масалыч (Масалкин Сашка) и Мишка идут рядом, где-то внизу остальные ребята. Каждый идет по-своему. Кто-то закладывает небольшой серпантин, это я, кто-то лезет прямо в лоб по принципу – кратчайший путь это прямая. Впереди скалистый гребень. Шура под самыми скалами и машет мне рукой, чтобы я шел левее скальной гряды. Я ухожу траверсом влево по твердому как бетон конгломерату. За грядой сыпуха, которая тянется до самой седловины, под седловиной – снежник. На него мне и надо бы попасть. Иду по краю сыпухи вдоль скал, цепляясь за них. На седловине показываются Эдик и Шура и оба машут, чтобы я уходил направо. Направо уходить поздно, и я,  высказав в их адрес несколько нелесных слов, продолжаю подъем. Через какое-то время скалы стали совсем крутыми - чувствую, что пора уходить на снежник. Медленно траверсирую, прокладывая путь по  торчащим скальным островкам, на карачках вылезаю на снежник (карачки слабо стонут), с которого рукой подать и до седловины. Я на перевале, все, бросаю рюкзак. Гляжу, по гребню со стороны скал идет Масалыч. Оказалось, что я выбрал правильный путь, так как на скалах ребятам пришлось бросать веревку. Постепенно собирается вся группа. Татьяна уже выговорила при подъеме все, что она думает о горах и горном туризме в частности, и теперь сидит, молча, наблюдая за приготовлением обеда...

Перекус закончен, подъедены все крохи. Ребята ушли вниз и мы с Шуркой, бросив последний взгляд на горы, на безводную долину, бросаемся следом, по сыпухе, скользя как на лыжах, перебирая ногами, чтоб не засосало. Через 2,5 часа я ставлю палатку в долине реки Арг. Мы вышли в 3-5 км от устья Арга. Вечером, поужинав, в задушевной беседе все согласились, что перевал дурацкий и не логичный, но он был уже позади. За день нам пришлось подняться где-то на 1,5 тысячи метров и спуститься километра на два. НЕ ХИЛО! Группа Деменева наверняка прошла, ну что ж будем догонять.

Обед на подходах к перевалу Казнок.

Долина Арга весьма популярна среди туристов, которые шныряют по ней от Искандера до Алаудинов и наоборот. С утра, встав на торную тропу, мы двинули к перевалу Казнок Восточный. Все встречаемые группы расспрашиваем о пермяках, говорят, не встречали. От одной правда узнали, что на Алаудинских озерах стоят двое. Непонятно: если наши, то почему двое, а не четверо, и куда подевалась группа Деменева. С каждой группой передаем привет пермским группам. Оставили позади приток Ахбасой, перевалив через шишку, на которой вертолетная площадка. Идём быстро, редко отдыхая. Вдруг одна из девчонок садится на землю, по щекам текут слезы. Загнали. Этого следовало ожидать – сказалась неделя напряженной работы. Да тут ещё Татьяна подошла и спокойно так сообщила, что идёт вниз, очень хочет домой. Нужен был отдых, и пришлось встать на обед  раньше  времени, пройдя метров 100 до ручья. Обед затянулся на 6 часов. Было тепло, даже жарко. В этот момент у нас и появилась поговорка: "Фаны не ипподром, а мы не орловские рысаки". Вообще этот день был богат на поговорки.

Прощание с козликом на подходах к перевалу Казнок.

Спустя некоторое время, когда все постирались и развесили сушиться своё бельё, появилась другая. Толчком для этого послужили спортивные самошивные трусы Мишки, которые он повесил, как флаг, на самый высокий куст. В окончательном варианте она звучала так: "Трусы командира – лицо группы". Чистое "лицо группы" голубоватого цвета покачивалось на ветру и указывало всем проходящим о нашем местоположении. Видимо благодаря нему, как только мы сели обедать, к нам заявились два супермена из Красноярска с собственной посудой. Ушли в счет гостеприимства порцайки печенья, колбасы, сыра и сахара. Мда-а! Смерть от скромности суперменам явно не угрожала, правда в собственной постели они её тоже, думаю, врятли дождутся. Часов в 5 вечера всё-таки двинулись дальше и через 30 минутный переход встали у большого камня (как дом), решив, что до перевала рукой подать, и мы утром за 10 минут  добежим до основного подъёма. Камень оказался неплохим тренажером для скалолазания. Ещё во время обеда около нас крутился козленок, очевидно бесхозный.

Долина реки Казнок.

В то время как мы испытывали свою судьбу на скале, Женька с Андреем решили прогуляться до обеденной стоянки. Где-то через 2 часа они вернулись, и неизвестно откуда (для девчонок) у нас появился мешок с кусками свежего мяса. Через несколько минут  куски бедного животного уже кипели и пенились. Около 18 часов на тропе показалась группа Деменева. Особой радости на лицах наших ребят я не заметил, да и сам я желал бы встретиться с ними в другой обстановке. Они встали рядом, мы их уверили, что до перевала рукой подать. Как оказалось по утру, рука растянулась на час ходьбы и это только до основного отворота (перепутали малость).  Козлёнок оказался маленьким и если бы не рисовый гарнир мы рисковали бы остаться голодными, хотя соседи и не участвовали в нашем пиршестве. Зато притащился красноярский супермен, якобы попеть песен.

Шурка на пути к перевалу Казнок.

Конец "двойки". Выход к Алаудинскому озеру.

От Коли узнали о причине их задержки – участвовали в спасаловке, помогали третьей пермской группе. У них парень сломал ногу, и часть группы улетела с ним на вертолёте, а часть (женская) осталась на леднике с кучей барахла. Последних-то и забрали ребята. Теперь двое из четырех девчонок  шли вместе с ними, а двое уехали в Душанбе.

На следующий день сделали перевал Восточный Казнок (1Б) через Казнок Западный (2А) и спустились до Алаудинских озер. Невозможно описать красоту, открывающуюся с перевала. Мы убедились в том, что не зря Восточный Казнок считают одним из самых красивых перевалов. Почти все Фанские горы лежали перед нами как на ладони. Здесь и Чимтарга с Энергией, и Москва с Сахарной головой, и обе Ганзы, и много, много других вершин и перевалов. Конечно же, попытались зафиксировать всё увиденное не только в памяти но и на слайдовской пленке.

Выход Масалкина Шурки на седловину Казнока.	Вид с перевала Казнок Западный в сторону Искандер-Куля.	На берегу Алаудинского озера.
Алаудинское озеро.	Алаудинское озеро.	На берегу озера Алаудинское. Вид на перевал Алаудин.

Вечером, на озере, слушали краткий рассказ о пешем переходе посёлок Рудаки – озеро Алаудинское. Двое Пермяков, о которых нам говорили, действительно оказались частью нашей "пятёрошной" группы. Супруги Каташинские не пошли по причине внезапного заболевания ангиной, и Боря (Иоффе) с Андреем (Мехоношиным) вдвоём доставляли все продукты на "пятёрку". Третий рюкзак они везли на тележке. И если бы не оказия в виде плановых туристов, которые помогли ребятам перекинуться через перевал Алаудинский, они бы до сих пор загорали на Куликолонских озерах по ту сторону перевала или лежали бы где-нибудь в пыли на подступах к нему. Но наш "двоешный" акклиматизационный поход ещё не закончен. Ещё будет вечерняя кормёжка, опрокинутая каша, долгие песни под гитару в темноте. Завтра будет первый день существования "пятерки" как группы и прощание с нашей лихой компанией, помогшей нам благополучно завершить акклиматизацию.

На пути к перевалу Алаудинский. Куликалонская стена.	Пики Большая Ганза и Замок	Вид на озеро Душаха с подъёма на перевал Алаудинский.
Вид с перевала Алаудинский на Алаудинские озёра.	Вид с перевала Алаудинский в сторону Куликалонских озёр.	Алаудинские озёра. Озеро Чапдара.

Утром с двух групп я собираю нужное снаряжение, Мишка принимается за учет продуктов (теперь он завхоз вместо Инги Каташинской), а Борис укомплектовывает аптечку и без того объёмную (он взвалил на себя эту ношу вместо Каташинского). Начинается наш вояж в безоблачные выси.

Прогулка выше 4000 или поиски неведомых ощущений.

Первый день "пятерки". Группа собралась на Алаудинских озерах.

Сборы на Алаудинских озёрах.

 Итак, разобравшись с барахлом мы пожали друг другу руки, и, с пожеланиями попутного ветра в горбатую спину, хорошей погоды и весёлых троп, каждый пошли своей дорогой. Одни – на штурм последнего перевала, другие – поближе к первому. Запихивая в рюкзак вещи из лежащей рядом кучи, я видел, как, бодро шагая, уходит за перегиб длинная вереница. Хорошо если и мы также бодро двинем в другую сторону к перевалу Седло Бодхоны (2Б). Наконец и наша вереница вытягивается вверх по тропе. После 25-минутной ходьбы вдруг шестым чувством ощущаю, что чего-то мне не хватает. Начинаю размышлять и обнаруживаю, что в руках нет ледоруба, и я не помню, когда его привязывал к рюкзаку. Сбрасываю рюкзак, убеждаюсь в его отсутствии и, крикнув Боре, что догоню, легко бегу в низ. Бегу и сам удивляюсь легкости в теле, тем более на ногах кроссовки.

Добегаю до озера, нахожу ледоруб там где вчера его бросил (удивляюсь, что никто не взял из стоявших рядом групп) и обратно. Бежать в гору несколько тяжелее, заимев ледоруб – потерял крылья, а что делать? Только тут заметил – как далеко я успел подняться, я всё бежал, а рюкзак не появлялся. Наконец он взгромоздился на хозяина, и оба пустились вдогонку за группой. Группу я догнал перед вторым моренным валом, они оказывается уже дважды отдыхали. Пристроившись в хвост группы, я не спеша передвигал ноги, устремив взгляд в ботинки впереди идущего и изредка тыкаясь  головой в его рюкзак, чем доставлял немалое беспокойство. Последствия своей  пробежки я почувствовал только на обеде, когда пошли пополнять заброску. Она была заложена у Мутного озера ещё в "двойке" при спуске с перевала Казнок Восточный, так как каждый из "пятёрочников" нес в акклиматизационном походе дополнительно по 6 кг продуктов.

Вид на пики Энергия и Чимтарга с Алаудинских озёр.

Вид на пик Бодхона с Алаудинских озёр.

Зачем я пошел к заброске мне до сих пор не ясно, так как из 4-х человек я один ничего не нес ни туда, ни обратно (если не считать 2,5 л бензина). Тем не менее, я постоянно отставал. У меня вообще создалось впечатление, что я был в качестве контролёра: всё ли и туда ли они заложат. Если так, то свою функцию я выполнил с честью. Со стороны наверно смотрелось это так: три джентльмена с мешками за спиной пытаются убежать от четвертого, который судорожно пытается их догнать, держа в руке неизвестное устройство, завернутое в полиэтилен.

Пришли, пообедали и снова вверх по морене по едва уловимой, но ощутимой тропке. Как ни странно обед снял усталость. В этот день мой рюкзак больше без происшествий доехал до ночёвки. Если раньше мы спали в палатке впятером, то сейчас нас трое. Но особой просторности как-то не ощущается, так как спальник – малолитражка. Все его преимущества мы познаем позже, когда сможем затаскивать внутрь рюкзаки. Как спали остальные 5 человек в "комбайне" с вшитыми Шуркиными штанами, для меня осталось непонятным, хотя они каждое утро это объясняли – кто, как и где, и при этом постоянно жаловались. Кажется, у них была очередь на спальное место вне спальника. Очередь состояла из одного или двух человек.

Начались ранние подъёмы и быстрые сборы. Не успеешь оглянуться, как слышится: - "Ну что поскакали!" - и вот уже зеленый мешок Коли Деменева вместе с хозяином медленно скачет в сторону перевала. Эта спокойная фраза, а главное удаляющаяся фигура, действуют безотказно, и ты быстро-быстро запихиваешь оставшиеся вещи и бежишь вслед за ней.

Подходы к перевалу Седло Бодхоны. Прямо по курсу перевал Адиджи.

Перевал Седло Бодхоны.

Я иду по морене, прямо передо мной язык ледника, сползающего со склонов Чапдары. Он круглосуточно возвещает о себе треском и грохотом от падающих ледовых осколков. Справа  от Чапдары вершина Бодхона, ещё правее должен быть наш перевал. Иду по леднику, ломая протаявший лед. Буд-то от моих шагов где-то рядом раздаётся треск лопающегося льда. Картина уже сменилась – взгляд прямо приковывают к себе рваные ледяные глыбы, которые неизвестно как держатся. Среди льда видны скальные пятна. Глядя на всё это, нутром ощущаешь, что здесь тоже бывает шумно и весело. Название всему этому – перевал Адиджи (3А). Добавил бодрости Коля, сообщив, что на нем обвалом были похоронена группа из 6  мастеров спорта. Я ещё не знал тогда, что по воле судьбы нам придётся шарахаться среди этого ледового хаоса.

Наш же перевал Седло Бодхоны (2Б) слева, он скальный, хотя тоже живёт и изредка плюётся камнями, которые с шипеньем летят вниз. Стоим на леднике под скалой, впереди берг, глотающий почти все камни сверху. Мишка получает №1, то есть бьёт крючья и провешивает перила. Тактика прохождения простая: первый без рюкзака навешивает перила (идет с нижней страховкой), остальные идут по перилам и снабжают его верёвками, которые в свою очередь постепенно снимаются последними участниками группы и как эстафетная палочка передаются вперёд. На первом участке – щель, идти с рюкзаком неудобно (как нам кажется) и мы поднимаем их отдельно. Сказывается отсутствие навыка подъёма, позднее мы уже свободно, хотя и не без труда, проскакивали аналогичные участки. Я на полке, иду к Мишелю, который уже всё разведал, даже выбил чей-то крюк. Деменева мы не видим, но зато слышим его крики по поводу нашего "соплежувания". Мишка уходит наверх, я страхую. "Верёвка вся" - и я в ответ слышу звон забиваемого крюка, минута и перила готовы. Подошел Валера, ушел вторым вверх по перилам, а я иду за своим сидором. Пропускаю вперёд Борю с верёвкой и вскоре поднимаюсь сам по 3-х метровому языку ледничка, придерживаясь за выступающие с двух сторон скалы. И вот уже позади последняя верёвка и я выхожу, куда бы вы думали, на мелкую сыпуху. Да... предстоит ползти по ней метров 150-200. Весь интерес подъёма мгновенно исчезает. Никто, по-моему, не ожидал нарваться на неё – группа растягивается. Ребята с грустью смотрят наверх. А как всё начиналось...

Верховья ледника Бодхона.	Скальный участок на подъёме на перевал Седло Бодхоны.	Мишка на скалах седла Бодхоны. За ним разломы ледника Адиджи.
Обед на седловине пер. Седло Бодхоны. Ребята пытаются перекрыть массив Большой Ганзы.	Вид с перевала Седло Бодхоны на Большую Ганзу	Вид с перевала Седло Бодхоны на перевал Енисей (слева) и плато Замка (справа).

Сыпуха с перевала Седло Бодхоны. Вид на пики Бодхона и Чапдара.

Дежурный Мишка под перевалом Зард.

Обедаем на перевале. Грозный вид перевала Адиджи, а также неприступный перевал Енисей нисколько не портят мне аппетит. Я быстро уплёл всё, что причитается, и с грустью поглядываю на жующих товарищей и на завхоза, но Мишкина физиономия даёт ясно понять, что больше ждать нечего. Чёрт бы побрал этот жор. Напротив перевала отвесные стены плато Замка, куда мы должны вскоре выйти траверсом с седла Адиджи и каким-то образом преодолев каменный страж у входа на плато. Но это потом, а сейчас мы дружно бежим вниз в лавине мелких камней. Изредка мы выскакиваем из этой реки, и она продолжает путь одна, в то время как мы уже создали новую, и в облаке пыли несёмся вниз. Сыпуха на спуске напоминает мне горнолыжный склон, даже ощущения схожи. Наш путь на перевал Зард (1Б).

Вид на перевал Адиджи из под перевала Зард вечером.

На седловине перевала Зард утром.

Спуск с перевала Зард. Последняя веревка.

Подходим к взлету на перевал Седло Ганзы.

Практически не теряя высоты, мы идём по морене  к месту нашей ночёвки. Она получается чуть выше перевала и завтра нам придется спускаться на него. Я разгрузился на 2 дня – оставил в заброску продукты. Я их заберу, когда пойдём на перевал Адиджи. Перевал Зард прошли, навесив на спуске 130 м перил. Вот тебе и 1Б! Сегодня наша задача – подняться на перевал Седло Ганзы (2Б). Сначала шли по морене, но не долго, и вскоре наша вереница вытянулась по леднику, сползающему с вершины Большая Ганза. Пока мы поднимались, были трижды свидетелями снежно-ледовых обвалов. Они зарождались где-то вверху, как и положено новорождённым, с громким криком и заканчивали свою недолгую жизнь в километре от нас. Незаметно ледник стал круче и вот уже мы лезем по ровному, изъеденному водой, ледниковому полю с каждым шагом вбивая в лёд "кошки", идем на личной страховке. Невольно закрадывается мысль: " Если проскользнёт нога, то можно лететь вниз метров  150-200". В памяти начинают всплывать трещины и берги, которые проходили. Представил летящее вниз по шершавому как наждак льду тело – почему-то стало жалко капроновый костюм (почти новый- всего четыре похода). Невольно начинаю сильнее печатать шаг. Я на вездесущей сыпухе, снял кошки – как будто колодки сбросил. Теперь наш путь лежит вдоль скал, через какие-то полчаса мы на перевале. Погода не балует. Там где должна быть Большая Ганза – сплошные облака. Какая будет погода завтра остаётся только гадать. А сегодня нам предстоит маяться от безделья, спрятавшись в палатке от непогоды.

Борис по совместительству ещё и синоптик. Его уверенный голос сообщил нам: "Да что вы, это же обычная Фанская погода - утром ясно, после обеда облачно. Завтра будет хорошая погода". Хоть он и свой, но всё же синоптик (а отношение к ним у всех, по-моему, одинаковое), поэтому мы решили, что завтра будет видно.

Вид с подъёма на перевал Седло Ганзы на перевал Зард (слева в скальном хребте).

Подъём на перевал Седло Ганзы.

Подъём на перевал Седло Ганзы.

Выход на перевал Седло Ганзы.

Я на перевале Седло Ганзы. Подготовка снаряжения для восхождения на Большую Ганзу.	Лагерь на Седле Ганзы.	Вечерний вид с перевала Седло Ганзы.
Вечерние виды с перевала Седло Ганзы: вершина Малая Ганза.	Вечерние виды с перевала Седло Ганзы: пик Бодхона	Вечерние виды с перевала Седло Ганзы: пики Энергия и Чимтарга.

Утром встали чуть позже, солнце уже взошло и позолотило хребты и вершины, но Б. Ганза была в дымке, ниже нас были тоже облака.  Недолгие сборы и мы вышли на её склон с решительными намерениями – покорить первый пятитысячник (5330 м). По альпинистским меркам подъём классифицируется 2Б. Нам предстоит набрать около 1000 м высоты.

Начало подъёма на Большую Ганзу

Подъём на вершину Большая Ганза.

Первые 100 метров подъёма – замёрзшая сыпуха. Дальше путь преграждает скала метров 30. Тот путь, который просматривался в "зоркий глаз" (монокль), вблизи оказался совершенно невозможен для прохождения, приходиться ориентироваться по месту. Вместо намеченного обхода скалы лезем на неё в лоб. С камня резко и неожиданно выходим на лёд, на первой площадке одеваем "кошки". Мы их снимем только через несколько часов подъёма на 10 минут.

Поднимаемся по ледовому панцирю Б. Ганзы. На пути встретились два ровных участка, не требующих страховки, всё остальноё было провешено верёвками. Если взглянуть вниз, то хорошо просматриваются разломы ледника в месте перегиба, а также трещины перед ними. Они были под нами на всём протяжении подъёма. Дальше виднелись склоны противоположного хребта, в котором был пройденный перевал Зард. Всё это можно было увидеть в непродолжительные окна среди облаков, прочно осевших на вершине. Было довольно прохладно и мрачно, но при появлении солнца мгновенно всё вокруг преображалось. Лёд начинал сверкать, на нем яркими маленькими пятнами выделялись фигурки людей связанные разноцветными нитками верёвок. С выходом солнца сразу становилось веселее.

Подхожу к крутому участку, практически без снега. Выше виднеется каменная осыпь, вкраплённая в лёд. Коля и Шура уже ушли за перегиб, Мишка, Андрей и Люда сидели на осыпи, а Борис только подходил к ней. Мы с Валерой ждали своей очереди. Мишка крикнул сверху, чтобы мы не поднимались, чем ввёл нас в глубокое недоумение. На наши естественные вопросы ответа не последовало. Вместо этого Мишка встал и также исчез за перегибом. Подождав 5 минут, покричали, но никто из ушедших не отозвался. Борис, Андрей и Люда по-прежнему сидели на осыпи. На наши намерения подниматься к ним Боря отвечал только одно – сказано ждать. Наконец мы с Валерой не выдержали и поднялись до них, чем спровоцировали их к дальнейшему подъёму. Через несколько минут движения то по снегу, то по осыпи я наконец узрел ушедших, сидящих под небольшой скалой. Подойдя ближе, я увидел, что выше этой скалы только синее небо. Да ведь это вершина!

Предвершинный гребень пика Большой Ганзы.

Горовосходители на вершине Большая Ганза.

Сразу по прибытию, я в ярких выражениях высказал всё, что думаю по поводу нашего торчания внизу. В ответ услышал, что это, оказывается, была забота о нас – чтоб мы не лезли лишних 100 метров, пройдя уже 800. Но недовольство в момент исчезло, едва я взглянул вниз на лежащие подо мной горы. Если с этой стороны мы зашли пешком на вершину, то гребень с другой стороны – это отвесные скалы со льдом и снежными карнизами. Проявляя всё ту же заботу, Коля охрип, отзывая фотографов от края бездны. Сам то он уже отснялся по полной.

Поднимаюсь на самую высокую точку. Вдвоём, пожалуй, здесь будет тесновато. Особой какой-то радости и необычных ощущений нет, всё будто бы само собой. Может позже придёт осознание покорения, не знаю. Дует холодный ветер и мы, по традиции разделив шоколад и другие сладости, напялив "кошки", начинаем спуск вниз. Через два часа мы уже пылим по сыпухе, хотя вру, пыли здесь нет, оттаявшие камни все влажные.  Но плывут они не хуже. Вниз верёвок провесили намного меньше, так как спускались как на параде печатая шаги, держа на изготовке ледорубы. Без ложной скромности, я здорово преуспел в таком способе спуска, хотя Мишка с Шуркой всё равно бежали быстрее.

Вечером наконец дошла до меня очередь дежурить, к которому я преступил, когда ребята ещё спускались, а залез в спальник, когда все уже спали (топил воду на утро). С этого вечера у нас пошла традиция – есть в палатке. Можно назвать праздником тот момент, когда в тесный круг голодных мужиков, к нарезанным лучку(пока ещё не мороженому),салу, пакетику сухариков, из проёма врываются руки дежурного с дымящейся кастрюлей. После ужина обычно мы ещё долго сидели и разговаривали о том, о сём. Центральной фигурой здесь был Борис, он мог рассуждать долго и на любую тему. Потом все расходились по палаткам и тщательно устраивались, а дежурный в это время торчал возле примусов, ёжась от холода. Где-то около 9-10 вечера всё стихало. И начиналась "длинная ночь на холодной земле".

В ледопадах на траверсе с перевала Седло Ганзы на перевал Гусина-Мухина.

Большая Ганза с траверса.

Поднялся я как положено в 6 часов. На улице темень, только звезды сверкают и леденят без того замерзшую душу. Тот примус, который вечером я никак не мог раскочегарить, сейчас заработал на удивление сразу. Вода в кастрюлях замерзла, придётся долго ждать, пока растает. Присаживаюсь рядом, прислонившись спиной к камню. Он хоть и холодный, но зато прикрывает от ветра. Тишина, только слышно урчание примусов, да изредка режет слух скрежет "жучка" - это я проверяю готовность воды к закипанию. Но до закипания пока далеко, вот и приходиться считать звёзды. Замерзшие руки пытаюсь согреть у примуса, но тщетно. Наконец вода кипит, ещё 10-15 минут и заброшенные с вечера каша и пимикан будут готовы. Начинает светать. В семь поднимаю толпу. Все знают, как быстро остывает варево и есть студень никому не охота, поэтому через 5 минут уже жуют.

Сегодня по плану траверс хребта от седла Б. Ганзы до седловины Гусина – Мухина, спуск с перевала и подход под перевал Адиджи. Сначала шли по скалистому гребню, затем вышли на траверс ледника. Пока одевал  "кошки", двое уже скрылись в мутно-белых холодных  разломах. Мы с Мишкой и Людой пошли по их следам. Через несколько десятков метров лазанье среди разломов закончилось, и мы вышли на ровное поле льда. Яркое солнце, отражаясь ото льда, слепило, пришлось одеть очки. В голубом свете я увидел, что первая двойка выходит снова на скальный гребень. Через несколько минут и я подошёл к грубо наваленным каменным глыбам. Прямо передо мной вершина Малая Ганза. Пойдём или нет? Всё решается через 5 минут – Коля, Санька, Мишка и я определены в штурмовую группу. И наша четверка, забрав с собой одну верёвку и ледобуры, двинулась вверх. Снаряжение так и не понадобилось, всё прошли ногами. Впервые я здесь столкнулся с понятием кальгаспоры ("снега кающихся"). Как пишут в умных книгах - это наклонные иглообразные пирамиды, формирующиеся под влиянием непрерывного таяния перевеянного снега, превратившегося в фирн, иногда значительно превышающие рост человека (с такими мы встретимся на Чимтарге). Именно благодаря кальгаспорам  мы легко взошли сначала на ложную, а затем и на саму вершину М. Ганза (5120 м). Виды бесподобные, конечно же, всё фотографируем. На небе ни облачка. Смотрю на Б.Ганзу, на её сверкающий ледовый купол, не верится, что я там был. В другой стороне возвышается Чимтарга – третий наш пятитысячник. Покорится ли он нам? Спрятавшись от ветра под вершинной шишкой, делим на четверых шоколад, урюк, казенаки и шоколадный сыр. Только ради этого стоило подниматься. Бежим вниз, срезая растаявшие гребни кальгаспоров, перепрыгивая сходу через небольшие трещины. Позади единственное серьёзное препятствие – берг на предвершинном взлёте.

Подъём на Малую Ганзу.	Выходим на вершину Малая Ганза. Слева пик Большая Ганза.	Гребень Малой Ганзы, вдали Большая Ганза. Там мы были.
На вершине Малой Ганзы. Левее меня пик Чимтарга.	На вершине Малая Ганза, а в треугольнике пик Чимтарга - высшая точка Фанских гор.	Вершина Малая Ганза, вдали слева направо: перевал Чимтарга, пик Чимтарга, перевал Мирали, пик Мирали.

Скальный гребень в конце траверса.

Траверс к перевалу Караганда.

Внизу нас ждал горячий обед, здорово я закончил своё дежурство, спасибо ребятам. Обедали на перевале Кальгаспорный (2Б). Далее ледник спускался к скалам с остроконечным изрезанным гребнем, в котором просматривались две щели. Одна из них по предположению должна быть седловиной Гусина – Мухина. На границе ледника и скал – рантклюфт. Ледник, наткнувшись на скалы, весь искрошился в борьбе с ними. Пробираемся сквозь крошево, переходя иногда на передние зубья кошек. Коля впереди на скалах, прокладывает путь. Я поднимаюсь третьим, на полке обхожу ребят и иду дальше. Коля ждёт меня на второй полке, он уже был на перевале (к нему ведёт наклонная полочка), но всё же решил провесить ещё одни перила. Первое, что я услышал от него: "У меня рекорд – пять 2Б за один день". Оказывается, мы вылезли на перевал Караганда (2Б), последний в этом хребте, чуток проскочили дальше. Перевальная точка – узкая щель, едва-едва  все уместились. На перевале висит  чья-то петля. Мы с Шурой спускаемся последние, сдёргиваем верёвки. Спускаюсь по очередной, выхожу на край отвесного участка 3-4 м высоты и вдруг обнаруживаю, что верёвка перетёрта наполовину. Спускаться дальше пропала всякая охота. Кричу вверх Саньке – он отвечает, что подстрахует меня за сдергивающий конец. Тогда решаюсь на спуск. Верёвка выдержала не только меня, но и Саньку. Подходим к последней верёвке, где нас ждёт Валерка. Забрав у нас часть веревок, между прочим, сообщает, что верёвку лучше не нагружать. Только тут я замечаю, что конец накинут на камень метром в диаметре, лежащем на осыпи. Неприятно, если сойдёт на тебя такой подарок. Спускаемся "чистым лазаньем" слегка придерживаясь за верёвку. Шура бросает на нижней полке рюкзак и поднимается обратно наверх, чтобы снять перила. На обратном пути спускает на меня град камней. Сначала пляшу на полке, увёртываясь от них, когда плотность летящих камней стала нарастать, то едва успел броситься к скале – по каске и по рюкзаку забарабанило. Я сильнее втянул голову в плечи. Наконец Шура перестал развлекаться и спустился ко мне.

Коля на гребне перевала Караганда.

Боря Иоффе и Мишка Мельников в щели перевала Караганда.

Спуск с перевала Караганда.

Вид со стоянки под перевалом Адиджи на пройденный в траверсе хребет.

Ребята ждали нас чуть ниже, и мы впятером начали спуск вниз, виляя между скальными выходами.  Выйдя на морену, забрали мою заброску. Андрей, Борис и Люда, ушедшие раньше, уже вышли на "бараньи лбы" перед перевалом Адиджи. Вскоре поднялись к ним и мы. Встали лагерем почти у самого взлёта на перевал. Сегодняшний день стал очень плодотворным.

Бредем среди кальгаспоров на перевал Адиджи.

Прогулки в разломах ледника на подъёме на перевал Адиджи.

Вышли в сторону перевала около 8 утра, в 10-30 были на перевале. Зашли на  3А, как говорится, ногами, то есть без использования верёвок, но с помощью всё техже кальгаспоров. Они похожи на застывшую реку с бушующими волнами, или же на верблюжьи горбы, если конечно собрать в кучу большое  верблюжье стадо. С перевала не виден траверс на плато Замка, который должны идти, мы ушли за перегиб, где и остановились в одном из засыпанных бергов. Теперь всё было как на ладони. Нам предстояло на траверсе сначала чуть спуститься, потом, преодолев метров 100-150 по высоте, а также несколько бергов, выйти на перевал Енисей  (3А*). Сидим, ждём несколько по отставших ребят. Ледник вокруг нас выглядит более-менее пристойно. Невольно вспоминаю рваные глыбы льда, которые находятся сейчас под нами. Хорошо, что мы ходим выше. 

Показались на перегибе Боря и Андрей. Вдруг Коля говорит, что наверно пойдём вниз. Он считает, что группе необходим отдых от высоты. А я уже настроился на высотную ночёвку на плато Замка (5000 м). Однако мысль о том, что завтра будет днёвка, и что сегодня мы будем наверно на Мутных, тоже привлекала. Шура с Борисом тем временем начали вырубать столбик (лохань). Теперь наша общая задача – как можно быстрее пройти ледопад. Как всегда – Коля спускается вниз первый. В задачу Боре определено рубить лохани (где возможно), а мы с Санькой опять на сборе верёвок.

Спуск с перевала Адиджи. Боря и Саша Пономарев готовят ледовый столбик для самосброса, а Валерка готовиться к спуску.

Начало спуска с перевала Адиджи.

Стоя вверху, я видел, как навесили вторую, а за ней и третью  верёвки. Мне показалось, что ребята работают слишком медленно, и я мысленно подгонял их. Первая и вторая верёвки были связаны, образуя одни перила с перестёжками на полке и в узле. Валере пришлось перевешивать их, чтобы разделить. Он использовал отрезок зелёной перетёртой верёвки. "Перила готовы" - слышится снизу, и я ухожу  вниз. Спуск не сложный, иду спортивным. Я на полке, здесь Борей сделана лохань для сброса верёвок. Приходит Шура, и за вытянутую мной вспомогашку мы выдёргиваем дюльферную. "Что ты будешь делать, если произойдёт обвал" - вдруг спросил Шура. Не дождавшись моего ответа, он указал на полузаваленный берг. "Я прыгну туда, потом откопаюсь" - закончил он. Теперь на каждой перестёжке мы с ним первым делом смотрели – куда спрятаться. Ведь стоять приходится подолгу – ждать пока освободятся очередные перила. Гляжу вниз – пологий, но длинный участок льда. Где-то чуть дальше середины кончается 40 метровая верёвка. На перестёжке копошатся двое. Мы ждём, когда они оттуда уйдут. Наконец слышно: "Перила свободны", - и Боря освобождает перестёжку. Спускаюсь спортивным и через 1-2 минуты я занимаю его место. Не задумываясь, встаю на самостраховку (раньше никогда не вставал), откидываюсь на всю её длину. Оглядываюсь – вот здесь-то точно укрыться негде, да и отцепиться не успею. Да тут ещё Шура подошёл и встягнулся в меня(короткая у него самостраховка). А вокруг лёд сверкает на солнце, красиво. Я бы сейчас предпочёл не видеть солнца вообще, как- то спокойнее, когда холодно и не тает лёд. Все эти мысли приходили пока я был один. Как только Саня вщёлкнулся в меня, мне кажется мы за несколько секунд выдернули верёвку и смаркировали её. Потом я выкрутил ледобур, предварительно вкрутив другой для самостраховки, и закрутил пробку. Одной нам показалось мало, и я вкрутил ещё одну. Глядя, как играют пробки под нагрузкой, Шура сильно засомневался в их надёжности и предложил пожертвовать ледобуром (в те времена ещё не применяли вариант самовывёртывания ледобура). Я же стоял горой за пробки, которых итак две вместо одной. Тогда он пошёл на компромисс – предложил мне спускаться, закрепив конец верёвки на пробках и проверить их надёжность, а он посмотрит за ними и случае чего подстрахует меня вспомогашкой. Я согласился. Впоследствии мы часто использовали эту тактику опробования. Я сначала медленно, потом когда пробки стали не видны, всё быстрее и быстрее начал спускаться вниз. В конце участка 5-6 метровый отвес – прошёл и его. Всё нормально. Шура спускался неспешно, держа в каждой руке по верёвке. К тому времени как сдёрнули верёвки, столбик был готов, Борис работал на совесть.

Прохождение ледопада на спуске с перевала Адиджи.

Ледопад Адиджи. Только-только достали Колин айсбайль из трещины.

Спокойный ледник кончился, и теперь он начнёт строить всякие каверзы. Они уже начались, судя по крикам снизу, которые сопровождали спуски сначала Люды, а потом и Бориса. Особенно долго мы ждали окончания Людиного спуска. Наконец мне дано добро на спуск. Иду дюльфером, ожидая чего-то грозного – не зря же кричали. Выхожу на край обрыва, образовавшегося в результате сдвижки льда, и спускаюсь в бездонную трещину 2- метровой ширины. Спускаюсь до противоположного края трещины, который ниже метра на 4. На нём чётко видны следы "кошек" - значит надо прыгать. Вися на верёвке, отталкиваюсь от ледовой стены, отпускаю верёвку и твёрдо встаю на ноги. Ещё метров 10 и я у перестёжки. Позднее я узнал, что Люда уронила в эту трещину Колин айсбайль (они поменялись). "Мать..., мать..., мать..." - и хозяин полез вниз. Вылез он оттуда, по рассказам, сильно впечатленный и с круглыми глазами, но зато с айсбайлем, который застрял на снежном мосту. Делиться впечатлениями он особо не стал, почему-то...

Мы стоим на одной из огромных глыб льда. Ярко светит солнце. Его лучи теряются, многочисленно отражаясь, в ледяных разломах. Вижу внизу копошащихся ребят. Сначала дёрнулись в одно место, потом в другое – видно там очень весело. "Обхохочешься" - как бы сказал Мишка. Коля ушел куда-то вправо, но почему-то Мишка туда не пошёл, а верёвку бросил вообще в другом месте и выпустил по ней Валерку. "Да что же у них там происходит?". Наконец Люда и Андрей разобрались с верёвками ( где кому самостраховаться) и дали нам добро на спуск к ним. Этот ералаш объяснялся очередной каверзой. Из рассказа Коли : "Я спустился на всю верёвку, до низу далеко – решил вкрутить ледобур. Вкрутил и свободно достал, повторил - эффект тот же. Рюкзак бросать вниз неохота, а с ним вверх не вылезти. Представляю лицо Мишки, когда он услышал от меня, что нужно делать полиспаст". Но ребята обошлись без полиспаста. Колю маятником вытянул Валера.

В ледопадах перевала Адиджи.

В сердце ледопада Адиджи.

Мы ещё стояли на перестёжке, когда под нами ухнуло. От ребят ни слуху, ни духу, не завалило ли? Поорали – никто не отвечает. Наконец внизу, на морене увидели Валерку, который спокойно уходил подальше от неспокойного перевала. "Две – три верёвки осталось" - прикинул я. Вот снизу донеслось долгожданное – "свободна" и мы по очереди:  Люда, Борис, потом я и Санька, уходим вниз. Последнюю каверзу мы заполучили на предпоследних перилах. Пришлось крепить их опять на пробки (перестёжка находилась на ледовой полке, круто обрывающейся вниз, а рубить лохань было неохота – ведь возможно последняя верёвка). Мы оба быстро спустились вниз, повторяя за верёвкой все её изгибы и петляния между ледовыми перьями, столбами и глыбами. Отпустив Бориса с последней перестёжки, мы потянули за вспомогашку – она вытянулась, но подалась. Мы тянули ещё и ещё, едва удерживаясь на крохотном пятачке ледовой полочки. Всё безуспешно. Верёвка сильно петляет  - большое трение, решили мы. "Душевно" - проговорил Саня, глядя на нависающие сверху глыбы льда. "Очень весело" - подумал я. Шура поднялся на несколько метров и попробовал выпрямить верёвки, это ему удалось. Мы вновь повисли на сдергивающей – результат прежний. Теперь придётся лезть наверх 50 метров и переделывать самосброс. Шура предложил мне, чтобы я пока потихоньку спускал вниз его рюкзак и железо(они здорово мешались) и полез вверх, спуская на меня ледяной дождь.  Я привязал рюкзак к половине зелёной верёвки и вместе со всем железом спустил вниз по перильной  верёвке.  Отпускать его просто так я не хотел, так как он мог укатиться влево, где, судя по мелкой ледяной крошке, хорошо простреливало. Рюкзак благополучно выкатился на длину веревки и тормознулся на первой трети склона. Санька вынес петлю с узлом за перегиб, я попробовал дёрнуть – верёвка поддалась. Через несколько минут Шура был внизу, и мы всё же не без труда сдёрнули всю хитрую систему, чуть не уронив при этом на себя ледовый зуб (он дрогнул, задрожал, но выстоял). Шура начал маркировать верёвки, а я пошёл вниз. Дойдя до рюкзака, цепанул  его самостраховкой, а Шура освободил второй конец зелёной верёвки. Теперь вниз спускался клубок верёвок вместе со мной. С одной его стороны торчал рюкзак со звенящими ледобурами и ледорубом, с другой стороны торчали три уса – перильная, сдёргивающая и конец, отходящий от рюкзака. Для меня так и осталось непонятным, как я умудрился не запутаться. Я был приблизительно на середине перильной верёвки, когда услышал, а затем и увидел летящую и скачущую лавину ледяных осколков. Краем глаза увидел, как Шура успел метнуться в нишу под одну из глыб. Лавина быстро приближалась. Единственное, что оставалось - ретироваться маятником в сторону. Оказалось это не так просто сделать, так как тяжелущий санькин рюкзак упрямо тянул вниз, а ноги тут же запутались в клубке верёвок. Великая вещь – жажда жизни, силы и ловкость появляются просто из воздуха. Ледовый зуб, который угрожающе качался, всё-таки упал, но не смог испортить нам с Санькой настроения. Как говориться – "лошадь отделалась лёгким испугом". Остаток верёвки и расстояние до ребят  я прошёл необычайно быстро...

Коля наблюдает в "позорную" трубу, как спускаются псоледние.

Взгляд назад на только что пройденный ледопад Адиджи.

Снимаем кошки после спуска с Адиджи.

Со склонов пика Бодхона в очередной раз со свистом и стуком пролетел булыжник и пал на ледник, произведя при этом необычайный треск и грохот как от взрыва, последний участник нашей группы подходил к месту обеда около 5 часов вечера, оставив позади грозное одеяние Адиджи. Весь спуск занял всего 5,5 часов. Вниз мы бежали по знакомому пути и через 2,5 часа подходим к Мутному озеру. Итак, завтра дневка, ладушки-оладушки!

На озере встречаемся с Казанской группой. Они собрались завтра сходить в радиалку наперевал Чимтарга и попросили нас присмотреть за вещами. В ответ мы попросили примус и бензин. Вечером у нас была замечательная молочная кашка. Палатку поставили на огромном камне, омываемом с трёх сторон водами озера. Выйдешь из палатки и можно прыгать прямо в воду, жаль что холодная.

Дневка на озере Мутном.

Дневка на озере Мутном.

Встали мы в десятом часу, больше спать нету сил . Солнце только осветило верхушки хребтов, но до нас ещё не добралось, поэтому ходим пока в пуховках. Заварганили завтрак и ждём солнца, как манну небесную – ведь всё-таки днёвка. Как только первые лучи ворвались в долину и осветили наш небольшой лагерь, затерявшийся среди огромных камней – домов, все тут же сбросили всё одеяние, дабы подставить свои исхудавшие, чёрные не от загара тела горячим лучам горного солнца. Горячим оно нам показалось только в первые полчаса. С появлением ветра все горячие лучи были мгновенно последним оттеснены неизвестно куда. Но я ещё долго крепился, потом накинул на плечи пуховку, а затем и вовсе оделся. Да, видимо жары нам уже не видать.Весь день занимались починкой одежды и снаряжения, а некоторые спали в палатке, спрятавшись от ветра, но когда их окликали, то слышен был недовольный рык: "Чё надо?". Казанский позаимствованный примус работал на всю катушку вплоть до их прихода. Шура устроил кузню. Он восстанавливал отломленный кончик клювика у Колиного айсбайля (Санька пытался использовать его в качестве геологического молотка). Сам же хозяин в этом участия не принимал и, что удивительно, даже не давал умных советов. Клювик после починки стал лучше нового.

Озеро Мутное.

Бивак на озере Мутном.

Долгожданные оладьи не получились, консистенция теста для которых по-моему была даже жиже, чем для блинов. На это наложились несовершенство кухонной посуды и технологии производства, а также корявые руки поваров. В итоге мы поели немного сладкой кашицы, отдалённо напоминающей блины. Комом пошёл не только первый блин, но и все остальные. Остатки теста пришлось вылить. Его с большим успехом заменила разведенная томат- паста. Днёвка закончилась в 17-00, когда мы вышли в сторону перевала Мирали (2Б-3А, 5060 м).

Позволю себе небольшое отступление об обуви туриста-горника, в частности о горных ботинках (для тех, кто собрался ходить по горам). У них огромная масса преимуществ. Во-первых, они кожаные с малым количеством швов. Во-вторых, они не промокают (ввиду первого преимущества). В-третьих, они высокие, жёстко держат ногу и не дают ей лишний раз подвёртываться, вывихиваться или просто ушибаться.

К этому надо добавить, что они долговечнее вибрамов, замечательно держат не только на льду, но и на камнях, тёплые когда сухие, тяжелые когда в рюкзаке и громоздкие о непрозрачные когда на шее при переправе, а также и другие побочные неожиданные эффекты.

Но все эти преимущества мгновенно меркнут, когда появляются на ногах мозоли. Я уже упоминал о своих. Хочу поделиться опытом хождения в горных ботинках с парой мозолей на каждой пятке:

• при подъёме лучше не ходить по мелким, средним, крупным и другим камням, а также по льду;
• лучше ходить по воздуху или на крайний случай так, чтобы нога вставала как на лестницу, то есть перпендикулярно отвесу;
• ни в коем случае не надевать "кошек", они не только не улучшают состояние ваших ног, но даже приводят их в более плачевный вид;
• при движении вниз ограничений по характеру склона нет, если спускаешься вниз головой или так, чтобы носки ботинок всегда смотрят вниз (если они смотрят вверх, то рекомендации смотри выше);
• лучше всего дело обстоит на ровной местности, если на ней лежат крупные камни, по которым можно прыгать;
• при меньшей фракции камней и на тропе лучше передвигаться, как верно было подмечено моими товарищами, походкой "одесского пижона" (как это – я объяснить затрудняюсь, так как не видел со стороны, хочу сказать только, что заранее специально отрабатывать её не стоит, она придёт, я думаю, сама со временем).

Вид на Мутные озёра с подъёма к перевалу Мирали.

Перевал Мирали.

Так вот походкой "одесского пижона" я пытался догнать группу. Это мне, наконец, удалось только когда все вышли на хаотически наваленные камни, и где я успешно использовал метод "лестницы". Поднялись мы метров на 200-300 и встали у подножия основного языка ледника Мирали. Поразила меня речка, вытекающая из под ледника, а точнее прорезанная ею щель в виде  туннеля. В это время года речка обмелела и дала нам возможность пройти по туннелю несколько метров, пока не упёрлись в водопад. Когда-то у туннеля был свод, теперь же, глядя верх, можно было увидеть вырезанную полоску звёздного неба. Вообще надо сказать, что каждый ледник здесь поражает своей индивидуальностью, которую он приобрёл за многие лета своего существования. Ведь Фаны очень старые горы в отличие от молодого Кавказа. Своеобразием Мирали как раз является этот вскрытый туннель. Попади мы сюда в июле или в августе возможно и не открыли бы это чудо.

Бивак у подножия ледника Мирали.

Перевал Мирали.

На подступах к ледопаду под перевалом Мирали.

В ледопаде на подъёме на перевал Мирали.

Замерзшие слезы ледопада Мирали.

На следующий день после того как прошли ледопад и пообедав на скальной гряде, мы вляпались в огромное поле кальгаспоров. Если раньше их можно было сравнить с травой, то сейчас поднимались строго вверх кустарники в 1,5 – 2 м высотой. Попав раз в траншею из неё трудно было уже выбраться, и каждый участник лез вверх по своей, изредка выглядывая из неё и осматриваясь. Зрелище напоминало тараканьи бега. Траншеи упирались в скалы. Коля, траверсировав склон ещё по "траве", кричал нам, чтобы мы переходили к нему. Но сделать это было уже трудно, и все карабкались вверх, думая пройти вдоль скал. У скал наше положение только ухудшилось: траншеи стали шире, местами доходя до 2 метров, кальгаспоры стали выше. Альтернативы не было, и мы начали траверс, прыгая с гребня на гребень и балансируя рюкзаком и ледорубом. Изредка горизонтальные прыжки сменялись вертикальными... падениями. До сих пор слово кальгаспор отожествляется у меня с худшим ругательством.

Тем временем погода ухудшилась, пошёл мокрый снежок. Небольшая передышка – подъём на скальный выступ под освежающим водяным душем, и вновь в дебри ледяных волн, теперь уж до самой перевальной точки. Поднялись на перевал около 6 часов вечера. Вершину Мирали не видать, хотя до неё метров 50-60, не говоря уже о Чимтарге. Коля застолбил место за вершинным гребнем. У нас же был выбор: встать чуть ниже перевальной точки или рядом с Колей. Рядом с Колей площадка была хорошая, но использовалось под отхожее место, но там как нам казалось должно меньше дуть. Поразмыслив, мы всё-таки предпочли место у перевальной седловины. Встать же прямо на перевале нам даже не пришло в голову (ведь там должен быть самый сильный ветер), хотя там и была площадка, несколько занесённая снегом, и даже стояла стенка.

В этот вечер мы как всегда ужинали в палатке. Горела свеча, в центре палатки стоял мешок с сухарями, вокруг него валялись мелко нарезанные кусочки мороженого лука. Рядом стояла дымящаяся кастрюля, источавшая неподражаемый запах горной баланды. Все сидели вокруг и ждали подачи. Подача не приходила и Борис пока вещал об искусстве местных жителей накапливать добро путём кражи его в полах юбки. На этот раз их хозяйство обогатилось неплохой ножовкой. И вот, наконец, подача пошла, здесь уже было не до разговоров, если хочешь получить добавку. Разговоры продолжаются за кружкой чая, который приходится кипятить, чтоб он заварился, отчего он приобретает специфический вкус. К чаю как всегда 4 кусочка сахара. Независимо от того, сколько раз в день мы пьём чай – порция не меняется. Молодец завхоз, стабильность – признак мастерства, говорят. 4 кусочка вполне хватает, и даже позволяет делать заначки. На протяжении всего похода у меня почти в каждом кармане имелась какая-нибудь съедобная вещица. Запасы по мере убывания пополнялись.  Надо сказать, что практически всегда хочется есть. Исключение составляет время после еды, около получаса, и когда спишь.

Подъём по ледопаду на перевал Мирали.

В поисках площадки на перевале Мирали.

Ну, хватит о еде, не будем делать из неё культа, как сказал кто-то из великих. Как я уже говорил, вечерняя трапеза казалась раем после трудового дня, да ещё, если погода не балует. В этот вечер для нас этот рай закончился, как только направились к своей палатке. Дул сильный ветер, неся с собой жесткую снежную крупу. Ну да, конечно, этого и следовало ожидать – Андрей плохо затянул тубус, и все вещи были покрыты лёгким слоем снега. Как бы в оправдание Андрей буркнул : "Тут и стойку уронило, я уже поставил". Палатка приобрела округлую форму и билась в конвульсиях вокруг стоек. Пока Андрей собирал снег с вещей, мы с Мишкой попытались сделать всё,чтоб усилить крепление нашего дома.

В спальник (комбайн) залезли, сняв только ботинки. На мои заикания о том, что лучше бы пуховками укрыться – получил дружный ответ типа: "Чур меня, чур меня". Ну что ж, я- то сплю сегодня в середине. Опасаясь среди ночи увидеть звёзды, опустили одну стойку в ногах, придав палатке обтекаемую форму. Она оказалась настолько обтекаемая, что всё, находящееся ниже пуховки, ласкалось ветром так, словно не было ни штанов, ни спальника, ни палатки.  Попытались утеплиться сначала моей штормовкой, затем накинули Мишкину, потом сверху укрылись полиэтиленом (при этом надо учесть, что полиэтилен у нас был проложен по периметру палатки и ещё лежали рюкзаки со стороны Андрея). Вроде стало получше. Ветер  продолжал рвать палатку. С чередованием в 20 минут он давал передышку, полностью стихая  на 1-2 минуты. Перекур – и я пытаюсь уснуть пока тихо. Но тщетно. То ли холод, то ли утверждение Коли, что 5 тысячах не спится, но спал я раза три, судя по тому, что я трижды просыпался. Я думаю, что продолжительность сна каждый раз была не больше 15-20 минут.

Всё ещё было терпимо, пока не заработала пружина гидробудильника. Рядом в очередной раз заворочался Мишка. Наши желания, как оказалось, совпали и мы начали разработку плана операции, которая и была проведена быстро и чётко (приспичило однако). Сначала мы рискнули и поставили вторую стойку. На удивление, ветер уменьшился, и палатка уже не стремилась, как ракета оторваться от стартового стола. Затем мы решили надеть ботинки и быстро вылезти. Но не тут-то было – сырые с вечера ботинки теперь застыли, и нога никак не хотела туда влезать, даже  в Мишкин 44-й размер. Цель оправдывает средства, и мы, использовав полиэтилен в качестве дорожки наружу, по очереди сотворили своё грязное дело. Со стороны наша палатка здорово смахивала на настенные часы с кукушкой. Только выпрыгивала из них не совсем кукушка, да и кукования не было слышно видимо из-за шума ветра или просто по забывчивости...

Стойку решили не опускать. Самое интересное, что во время всех наших манипуляций по борьбе с холодом да и позже Андрей не только не принимал в них ни малейшего участия, а даже посапывал во сне. Видимо проложенные рюкзаки спасли Андрея от ветра, и его мощные потоки обрушивались на нас с Мишкой, просто обогнув преграду. Рассвет никак не приходил. Кухня находилась далеко от нашей палатки, и дежурному Сашке наверно не раз пришлось прокричать, пока мы, наконец, услышали. В палатке - страшный холод. Пытаемся расколотить ботинки, это удаётся не сразу, а одевши их, мы сами были не рады – ноги замёрзли и надолго. 

Утренние виды с перевала Мирали.

Утренние виды с перевала Мирали.

Пока завтракали, вышло солнце. Вышли на перевал, ахнули и сразу бросились за фотоаппаратами. Ниже нас всё было закрыто плотными облаками, из которых как острова в море торчали горные пики. Начинаем собираться на штурм Чимтарги (5487 м). Все сборы проходят в постоянном пританцовывании. Кошки одел – будто подковал себя. Теперь не потанцуешь. Шура и Коля давно ушли, их фигуры видны на ледовом гребне вблизи скал. Пройдя несколько десятков метров, я ясно почувствовал, что до вершины я сегодня дойти не смогу. Хандру я почувствовал ещё раньше, во время сборов, но подумал – на ходу всё пройдёт. Возможно сказалась бессонная ночь или наступил физический спад, а может всё вместе, да и ещё в сопровождении жуткого холода.  Я окликнул Андрея, чтоб передать ему рюкзак. Узнав в чём дело, он поразмыслил и, сославшись на то, что связка разрушается – тоже решил остаться. Он передал имеющиеся у нас ледобуры Валерке, и мы оба пошли обратно. Надо сказать, что ещё вечером Боря и Люда отказались от восхождения, теперь к ним добавились и мы. 

Вид с пер.Мирали на гребень пика Чимтарга (если приглядеться, то на нём видна растянувшаяся цепочка горовосходителей).

Утренние виды с перевала Мирали.

Пик Мария с перевала Мирали.

Наша палатка на перевале Мирали на фоне пика Мария.

Вернувшись на перевал, сбросив рюкзак и кошки, я долго сидел, греясь на солнце. Сидел на самом перевале, спрятавшись от ветра за небольшой каменный выступ. Ноги начали постепенно оттаивать и согреваться. Пока сидел, придумал, как убить время. Подошёл Андрюха и сел рядом. Первая связка работала уже где-то на скалах, чёрной точке на льду осталось до них метров 50-70, это Валерка догонял своих товарищей.

Первым делом, помня весёлую ночку, я предложил переставить палатку. Новым местом оказалась площадка прямо на перевале, которую вчера даже не брали в расчёт. Сейчас же мы заметили, что ветра здесь гораздо меньше, видимо из-за прикрывавших её с двух сторон каменным пупырём и искусственной стенкой. Неспешно очистили площадку от снега и льда, видать давно никто здесь не стоял, и перенесли палатку прямо со всеми внутренностями на новое местожительство. Растянули так, что встала намертво, закрепив даже одну растяжку на ледобуре. Затем мы разложили все вещи сушиться. Услышав нашу возню, вылез из своей палатки Борис, увидев перестановку – сбегал за фотоаппаратом. И действительно, картина была удивительная. На фоне сверкающего под солнцем льда на перевале, а также облаков и находящихся среди них заснеженных вершин, сияла голубым  и красным  цветами небольшая наша палатка, которая являлась нашим единственным убежищем и домом вот уже третью неделю. В прошедшую ночь снегом засыпало не только нас, но даже и Мутное озеро, которое стало ещё темнее на его фоне. К полудню, правда, всё растаяло. Весь день я был какой-то разбитый, даже восхождение на вершину Мирали  (5120 м) взбодрило только на полчаса нахождения на ней. Мирали также является одной из обзорных точек Фан. Отсюда видны и Куликолонские и Алаудинские озера и все главенствующие вершины. Зафиксировали наше присутствие на фотоплёнке и вниз.

Пик Чимтарга с пика Мирали.

На вершине пика Мирали.

Я и Андрей на пике Мирали.

Горные хребты с перевала Мирали (высота 5060 м).

Борис отдыхал в нашей палатке. Он отказался идти с нами наверх, но зато сразу согласился составить компанию для преферанса. Мы перекусили сухпайком запивая чаем со льдом и сели играть. В результате Борис, говоривший, что давно не играл, обчистил нас обоих. Ещё на Мирали меня поразило то, что были слышны переговоры ребят на подъёме, хотя мы их не видели и находились они в километре от нас. Поэтому, услышав разговор, я не удивился, когда выглянув из палатки, никого не увидел.  Только где-то через полчаса мы увидели Мишку, спускавшегося по ледовому гребню вниз . Через несколько минут показались и остальные. Восхождение заняло 5 часов. Мы сидели в палатке, раздевшись до футболок, при открытых тубусах и изнывали от жары, хотя снаружи было около 0 градусов и до льда я доставал рукой, не выходя из палатки. Только вид приближающихся товарищей заставил нас одеться и идти разводить примуса.

Пришедшие ребята посмеялись над жесткостью установки палатки, а Мишка в момент её нарушил, спокойно вынув ледобур изо льда – мы забыли прикрыть его от солнца, и он вытаял. На ужин у нас было какао, мы все балдели или тащились, как принято теперь говорить.

Вечерняя культурная программа – заход солнца. Оно заходило в туманно-облачное море, окрашивая его оранжево-бордово-красный цвет. На фоне заходящего солнца чернели вершинные острова, и постепенно тающие лучи выбивали на них яркие светящиеся точки, отражаясь от снега или льда. Каждый пытался найти свой ракурс для съемки, рискуя упустить солнце за горизонт. Ловил удачу и я – что вышло, узнаю потом.

Гало на перевале Мирали.

Закат на перевале Мирали. Вид в сторону пика Марии.

Закат на перевале Мирали.

Согласно всеобщему закону подлости в эту ночь воздух неподвижно стоял не только на перевале вокруг нашей палатки, но и на прежнем месте. Вечером увидели радугу в тумане, называемую "галло", и долго обсуждали сей факт – к чему он приведёт. Утром стало ясно, что он был к хорошей погоде.

Наученный опытом, я с вечера разбил ботинки и утром свободно их надел, вставив туда тёплые, с живота, стельки. Но ноги всё равно мёрзли. Они согрелись только через несколько сот метров бега вниз по проложенной в сыпухе тропе, которая вывела нас на "бараньи лбы". Дальше мы спускались по полкам, ориентируясь на турики и оказываясь то с одного края, то с другого. Благодаря этому мы не навесили практически ни одной солидной верёвки. Скоро мы вышли из тени на солнышко в долину р. Зиндон и устремились вверх к перевалу Жигули (3А,4400 м). Обед застал нас у подножия ледника, в одном из прорытых им рвов. Укрывшись от ветра, я нежил своё тело в тёплых лучах осеннего солнца.

Обед после спуска с перевала Мирали. Миша Мельников.

Обед после спуска с перевала Мирали. Саша Пономарёв.

Обед после спуска с перевала Мирали. Валера Ощепков.

Перевал Жигули.

Устройство лагеря на перевале Жигули. Вдали, по-центру - пятнышко озера Бирюзовое.

Подъём на перевал оказался не сложным, но невероятно нудным, каким может быть только подъём по сыпухе. В отличие от других перевалов здесь не было даже намёка на тропу, и мы ползли вверх, используя четыре точки опоры. Слава богу, всему есть конец, кончился и подъём. И вот  мы уже спускаемся по аналогичному склону – ну совсем другой коленкор. По снежнику выехали прямо на площадки. С них обычно альпинисты совершают восхождение на пик Энергия (4А), отвесные стены которого остались у нас за спиной. Мы сбросили метров 150. Завтра ещё сбрасывать 600-700 метров. В отчёте одной из групп было написано, что они навесили на спуск 15 веревок, и мы готовились к целому дню работы.

Новый день принёс как всегда холодное утро, быстрые сборы, замёрзшие руки и ноги. Первым спускался Мишка. Он тщательно разведывал путь сначала без рюкзака с целью избежать лишней навески перил. В результате, теряя время на тщательной разведке, мы в конечном итоге выиграли. Во-первых, обедали мы на травке в долине Казнока, а во-вторых, спуск нам обошёлся всего в 7 верёвок. Мне кажется, у нас получился самый рациональный вариант спуска, который прошёл вдоль ручья. Сегодня решили подойти к озеру Бирюзовому, что под перевалом Кишинёв.

Очередные перила на спуске с пер.Жигули.

К перевалу с обеда вышло на два человека меньше, которые ушли вниз к Искандеркулю. У Бори сильно болели ноги – заимел мощные мозоли (видимо страшнее, чем у меня, либо сильнее запущены). Люде же наверно просто осточертело в горах. С обеда я вышел в кроссовках, так как сказали, что кругом торные тропы.

На спуске с перевала Жигули.

Но не успел  я пройти и 300 метров, как пришлось лезть вверх, пробираясь среди огромных булыганов. Всё объяснилось очень просто – решили срезать не теряя высоты. Ребята были где-то впереди и я догонял их, постоянно следя за своими кроссовками, грозившими в любой момент оставить меня в одних носках. Выскакиваю на гребень отрога – как и следовало ожидать, дальше был обрыв. Ребят не видно. Неужто я вышел выше, а они прошли где-то ниже? Уже собираясь спускаться вдоль отрога, я увидел маячившую внизу Мишкину панаму. Тут я разглядел и Андрея, карабкавшегося прямо подо мной. Я начал спускаться и через несколько минут поднимался по обещанной торной тропе к озеру.

На озеро пришли относительно рано. Поставив палатку, завели разговор о том о сём в чисто мужском стиле (теперь среди нас нет женского полу). Доходило до смешного, когда кто-нибудь говорил фразу на приличном языке, а потом, как бы извиняясь, поправлялся, разражаясь непереводимым чисто русским фольклором. Сразу же была определена санитарная зона вокруг палатки – не менее 3 метров. Не знаю почему, но как-то легче стало дышать, находясь в чисто мужской компании. За ужином я почувствовал, что чего-то не хватает – не хватало спокойной и небезынтересной трепотни Бориса.

Бивак на озере Бирюзовом.

Бивак на озере Бирюзовом.

Вид на пик Энергия и перевал Жигули от озера Бирюзовое.

Бивак на озере Бирюзовом. Вид на пик Энергия и перевал Жигули (спуск с перевала прямо по центру Энергии).

Теперь в нашей палатке спало шестеро. Поистине универсальная палатка, так как особой тесноты я не ощутил. Нам остался один перевал Блок (3А,4400 м), перевал Кишинёв (1А) я не считаю – до него рукой подать. Завтра мы должны как можно ближе подойти к Блоку, а может и забраться на него. Но нет, лучше не зарекаться, утро вечера мудренее. У нас уже темно, а пик Энергия всё ещё освещён лучами заходящего солнца, отчего его стены приобрели розовый оттенок. Это  последнее, что я увидел в этот день перед тем как уснуть.

Начало следующего дня было многообещающим. Спустя 25 минут после выхода мы были на Кишинёве. Спускались по скально-осыпному кулуару, который радовал нас шумом летящих вниз камней. Без особых происшествий вышли на траверс каменной лавы, ведущей к перевалу Двойной. Если бы Андрюша писал путевые заметки, то в этот день он наверно написал бы: "Сегодня были на редкость скользкие камни". Андрей сделал несколько попыток упасть, но всё безуспешно. Наконец очередная попытка ему удалась, и он слетел с булыжника. Падение сопровождалось бряцаньем ледоруба и глухим звоном гитары. "Лошадь отделалась лёгким испугом" - мог бы подумать рюкзак, если бы Андрей предварительно не вышиб ему мозги.

Андрей, не в обиду ему будет сказано, ходит весьма своеобразно. Своеобразие это заключается в способности спускать камни даже там, где их вообще нет, не говоря о тех местах, где их немерено. Поэтому его надо было выпускать первым на спуске и последним на подъёме. Но удавалось это очень редко, и он тренировал нашу реакцию на всём протяжении похода. Зато в этом было и своё преимущество, особенно на подъёме – там, где прошёл Андрей, остальные шли спокойно. Главное надо было выждать, когда он спустит все камни. А может быть я зря на него грешу, и своеобразием отличается каждый из нас.

Раннее утро на спуске с перевала Кишинев. Освещается только пик Сахарная Голова.

Раннее утро на спуске с перевала Кишинев.

Но я отвлёкся, а тем временем наша группа уже сидела на левобережной морене ледника Москва. Прямо перед нами, поражая своей правильной формой, возвышалась вершина Сахарная голова. Напротив неё, на почти что ровном хребте с отвесными скалами находился пик Москва. Одноимённый ледник выходил прямо к перевалу Москва, соединяющим эти две вершины. В хребте пика Москва и находиться наш перевал Блок. Мы всматриваемся в изрезанный гребень, пытаясь найти нужную седловину. Она должна быть левее вершины Блок, которую, к сожалению, тоже трудно различить. Можно было бы разобраться, если бы не отроги этого хребта, из-за которых саму седловину не видать.

Определившись с кулуаром, двинулись вверх по неспокойному курумнику. На протяжении всего подъёма из-под ног нет- нет да вырывается и с шумом полетит вниз камень, а то и лавина камней. И эхо от падения ещё долго звучит, многократно отражаясь от скал. Крутизна подъёма колеблется около 45 град. Выходим на давно знакомые, почти родные, кальгаспоры. Странно вроде говорили, что с этой стороны перевал скальный. Упёрлись в скалы с узким ледовым желобом. Началась работа с верёвками. Пока ждал своей очереди на подъём, замёрз и надел пуховку, больше её не снимал до самого отхода ко сну. За первыми перилами опять перепаханный лёд. "Кошки" одевать не охота и приходиться использовать ледоруб в качестве основной опоры. Лёд  закончился огромной каменной пробкой, перегородившей весь кулуар.

Выход из кулуара на седловину перевала Блок ложный.

Уселся под скалу на небольшую полку, здесь нет ветра и можно погреться. Коля уходит вверх, а мы раскидываем его рюкзак. "Выдай верёвку", - нервно, с надрывом кричит он, хотя верёвка свободно лежит и её никто не дёргает.

Подъём по кулуару, ведущему к Блоку ложному.

Перила готовы – и вверх уходит Мишка, выбивая промежуточные крючья. За ним Саня, потом Валера. Слышу, что готовится обед. Подошёл Андрей, его давно требуют наверх – у него котлы. Ну, что ж  пропускаю и его. Они уходили за поворот, и я их не видел, но зато слышал их шумное дыхание и видел вылетающие из кулуара камни. Пыхтение слышалось на определённом участке подъёма, видно там – весёлое местечко. Настала моя очередь подниматься . Пройдя метров 10 упёрся в нависающую балду . Между ней и стенкой – узкая щель. Вот где придётся попыхтеть на славу. Но понимаю это по-настоящему только тогда, когда вхожу в камин.

Ногами выше подняться нельзя – отрицаловка. Жумар подтянул до предела, попробовал подтянуться на нём – не так это просто, рюкзак тяжёл. Минуты две – три возился, пока сообразил. Сначала приподнял рюкзак и расклинился им и рукой, второй подтянул вверх жумар. Повторил ещё несколько раз, пока не нашлась опора для ноги. Ну, дальше легче. Упираясь ногами, на жумаре выхожу из мышеловки. Вижу перевальную точку шириной с десяток метров, вся компания расположилась рядом. Как только появился, сразу обрадовали: "Перевал не наш", видимо думали, что пойду обратно. Обратно я не пошёл почему-то, очень кушать хотел. Когда бросил рюкзак, узнал подробности. Вышли не левее (как хотели), а правее вершины Блок. Перевал через отрог и выводит обратно в ту же долину к перевалу Двойной. Через этот перевал альпинисты ходят на вершину Блок. Коля посмотрел уже, что через вершину с рюкзаками переться нет смысла, слишком далеко, значит будем спускаться к Двойному. Жаль конечно, что не попали.

Вид на перевал Двойной с перевала Блок Ложный.

Вид на озеро Бирюзовое с перевала Блок Ложный.

На обед – всегда любимая молочная кашка, урюк, щербет, колбаса. Спуск – отвесные скалы со льдом. Коля, по-моему, сбросил с себя напряжение, в котором пребывал на подъёме. Он посылает Мишку вперёд весить перила, предупредив, чтоб крючья не бил, по возможности. Начали спускаться. Прошёл очередную верёвку. Вверху Колька и Саня сдёргивают предыдущую. Слышу знакомый Колькин голос: "Серёга давай наверх". Что ж лезу вверх помогать сдёргивать. Добавление моей силы ничего не изменило. Сашка лезет наверх – смотреть в чём дело. Вновь втроём дёргаем.При этом мы стоим на наклонной полке покрытой снегом, двое из нас закреплены к нижним перилам, а третий вообще держится за веревку, которую дергаем. После каждого рывка съезжаем вниз, поднимаемся, спуская вниз огромные булыганы, и снова рывок в сопровождении "Мать..., мать..., мать...". "Пошла родимая" - и я ухожу вниз. На перестёжке никого нет. Стою с правой стороны кулуара, по которому грохочут камни. Чтоб попасть на следующую перестёжку его надо переходить. До сих пор не понятно как верёвка осталась целой.

Вот уже позади пять перил, 200 м спуска. Стою на леднике, впереди видны каменные рифы, их можно в принципе обойти. Смотрю за Мишкой, он появляется уже ниже них – значит проходимы. Подхожу к краю "бараньих лбов" и... не вижу где спускаться.

Взгляд в кулуар с седловины перевала Блок Ложный.

На седловине перевала Блок Ложный.

Кричу Мишке. "Я тут вообще-то сорвался" - слышу  в ответ. "Что ж ты молчал то...", дальше следовали совсем нелесные, но ядрёные выражения. Крикнул Валерке, чтобы шёл в обход. Мне, чтоб идти тем же путём , надо подниматься вверх на 50-70 м по леднику и обходить трещины, а я без кошек. Одевать, а тем более карячиться без них жутко не охота. Вижу спускается Андрей с верёвкой. Извини Андрюша, но меня надо выручать и я кричу ему, чтобы съезжал ко мне. Навесили последние перила и теперь я стою внизу и жду ребят, чтоб забрать верёвки. Спускаясь, Шурка сгоряча чуть не влетел в трещину у самой скалы.

В долине солнца уже нет, надо скорей бежать за Двойной. Что мы и делаем, полчаса – мы на перевале. Ловим последние солнечные лучи. Слева в гребне наш перевал Блок, ровный и гладкий, как бутылка, ледник, перечёркнутый в основании бергом. Красивый, чёрт. Его холодная строгость даже привлекает, правда, когда смотришь со стороны.  Чуть правее ещё один язык, только более изломанный. Это Блок 2, он ещё никем не пройден. Только спустились на морену сразу встали, так как Коля задумал назавтра сбегать в радиалку на Блок. Сегодняшний итог: 1А,1Б и неизвестный, оцененный нами как 3А.

Вид с перевала Двойной на спуск с перевала Блок Ложный.

Вид на перевал Блок с перевала Двойной.

Пока разбивали лагерь, к нам подошёл бородатый мужик. Он оказался киевлянином. Они тоже делают пятёрку. Он пригласил нас к себе, их группа стояла чуть ниже. Двое ребят ушли с ним. Я остался дежурить. Андрей, Мишка и Санька тоже остались для компании, чтоб мне не скучно было. Ужин давно готов, а ребята всё не шли. Мишель убежал за ними и тоже пропал. Я совершенно охрип, пока звал их. В конце концов я не выдержал  и с решительными намерениями пошёл на поиски. Их спасло только то, что я не успел далеко отойти, когда показались их тёмные силуэты.

От киевлян узнали, что те делают пятёрку, но видимо, заявлены на чемпионат Союза, так как у них много первопрохождений и большой километраж. Вот уже два дня они бодают Блок 2, используя в частности верёвку 110 м длинной. Лёд очень тяжёлый, так называемый "бутылочный". Туда совершенно не попадают лучи солнца, что создаёт жуткий холод, а они не имеют тёплой одежды, смешные какие-то, рассчитывали, что будут ходить в шортах. По той же причине сильно промёрзший лёд  скалывается линзами. К тому же у них разорены 2 заброски и через 5 дней  кончается контрольный срок, а идти им ещё много. В общем полная непруха. Эти новости окончательно убедили нас, что завтра не стоит лезть на Блок. Мы и раньше думали об этом, все устали, да и просто не настроены на ещё один сложный перевал. Так что нынешний вечер можно считать концом похода, хотя нам ещё бежать вниз около 30 км. За ужином – заслуженные 50 г и шоколад. Все расслабились, и мне дано было указание поднимать всех только тогда, когда выйдет солнце, то есть я должен прикинуть, когда вставать мне. Планируем назавтра полуднёвку на озере Большое Алло.

Просыпался несколько раз, прикидывая, не пора ли. Вроде светло, но солнца нет. В очередной раз всё-таки терпение моё лопается и я вылажу. Всё ясно, как я раньше не догадался. Мы стоим под самым перевалом, а солнце встаёт из-за него.  Оно давно уже осветило хребты и вершины против нас и теперь медленно подбиралось к нам. Пока принёс воду за два раза (вот чем неудобны кастрюли), пока сварил завтрак, ребята уже проснулись – сказывается привычка к ранним подъёмам, и переговаривались.

Встреча с нефтекамской группой и Наташкой Феофелактовой, бывшей студенткой ППИ.

Изредка оттуда доносился дикий хохот. Завтрак готов, а солнца у нас ещё нет. Ждать не имеет смысла – каша стынет, о чём я и сообщаю развеселившимся компаньонам. Они, как крысы с тонущего брига, быстро повылазили из палатки – голод не тётка.

Уплетаю кашу, грея о тёплую чашку руки. Вдруг Санька побежал куда-то в сторону. Там в 20 метрах от нас находилась граница света и тьмы. Она постепенно приближалась. Греясь в первых лучах утреннего солнца, вместе с ней приближался и Шура.  Скоро он очутился снова в нашем кругу, принеся с собой солнечный свет, за что мы все ему были очень благодарны. По пути к озеру заскочили к киевлянам. Я воочию убедился в скудности их одежды, особенно на девушках. Часть группы у них уже работала на склоне, собирались уходить и остальные. Мы пожелали им счастливого подъёма и двинулись вниз. Воистину – мир тесен.  Не успели пройти и двухсот метров, как встретили группу нефтекамцев, в которой была Наташка Феофелактова (в простонародье - Фефё). С ней я ходил здесь же 4 года назад, и надо ж снова встретились. Поговорили, сказали, что киевляне без продуктов, и тепло попрощавшись двинулись дальше.

Через два часа были на озере. Оно считается одним из самых красивых в Фанах. Я думаю его красота отразится на моих слайдах. Остаток дня после обеда готовились к выходу в люди. Видимо надеясь на денежную поживу, четверо из нас тренировались в преферанс. Вечером в первый и возможно в последний раз были песни у костра под сопровождение свиста сусликов.

Ночью проснулся и не обнаружил компаньонов по спальнику. Я тоже вылез из палатки. Было светло, как днём. Полная луна освещала все хребты вокруг озера, придавая им серебряную окраску. Жаль, что невозможно это зафиксировать. Я, правда, попробовал, но уверенности никакой.

Озеро Большое Алло.	Озеро Большое Алло.	Вид озеро Большое Алло и перевал Блок-2.
Днёвка на озере Большое Алло. Деменев Коля.	Днёвка на озере Большое Алло. Ощепков Валера.	Днёвка на озере Большое Алло. Мельников Мишка.
Днёвка на озере Большое Алло. Мехоношин Андрей.	Днёвка на озере Большое Алло. Фарберов Сергей, то-есть, я.	Днёвка на озере Большое Алло. Пономарев Шурка.

Привал на озере Малое Алло.

Медитация на озере Малое Алло.

Утром, не дождавшись солнца, выходим на тропу. Она здорово петляет среди крупных камней. За полчаса отошли не больше километра. Идём по сухому руслу Зиндона, оставляя то справа, то слева кустарники барбариса. Валерка ещё на озере набрал для дома барбарис, вот и мы налетели, как ястребы на  добычу, на один из кустарников. Что можно сказать?- дурной пример заразителен. Дальше наш путь протекает по ущелью, дно которого усыпано щебёнкой. Сверху оно выглядит как асфальтовое шоссе. Я иду вниз по ущелью, хотя в то же время поднимаюсь вверх. И это не парадокс, просто полуфабрикатное шоссе упёрлось в завал, который полностью перегородил долину. Из под завала, с другой стороны, прямо  из ничего возникает мощный речной поток. Сразу вокруг всё оживает, зеленеет, цветёт. Кончилось царство сплошного камня, началось зелёное королевство. Ещё чуть- чуть  и мы уютно располагаемся на огромном камне, окружённым со всех сторон прозрачными водами озера Малое Алло. Это последнее озеро на нашем пути. На дне его, вокруг огромных камней слегка колышется зеленоватый ковёр из водорослей. Им здесь раздолье. Озеро окаймлено зелёным кустарником, а дальше до самых скал всё засыпано камнями. Происходит вечная борьба живого за право на существование.

Тропа бежит дальше, круто обрываясь вниз. Сбрасываемся за нею и мы. Внизу встаём на обед. Зелёная травка, яркое солнце, журчащая рядом речка – всё создаёт необъяснимое ощущение блаженства. И даже бродящие рядом козы удачно вписываются в этот колорит. Здесь за долгое время мы впервые окунаемся в настоящее тепло, я бы сказал даже в жару. Разомлели все. Тут же пришло на ум: "доберёмся сегодня  до селения, напросимся в гости – наедимся от пуза чего-нибудь узбекского и, конечно, яблок и персиков". Ага, размечтался – по пути нам попалась машина, в кузове которой, вместе с аксакалами, мы и доехали до промежуточного пункта, а затем и до Педжакента.

Последние часы в горах.

Вид из машины на выезде. Стирка по-азиатски.

Вид из машины на выезде. Какой-то кишлак.

Подходя к автовокзалу, боковым зрением заметил джентльмена с бородкой, сидевшего на скамейке и мирно читающего газетку. Через пять минут этот джентльмен оказался Борисом. Он посетил парикмахерскую, поэтому я и не узнал его. Устроились в привокзальной, точнее в приподвальной гостинице "за рупь с носа". Из двух комнат мы выбрали меньшую, более уютную, как нам показалось, и разложились на полу. Именно на полу, так как место на койке стоит 1,8 рубля и в комнате около 20 коек.

"Неплохо бы поесть" - подумал каждый. Тут Коля было решил, что надо варить то, что осталось – остальные же горой стояли за нырок в цивилизацию. Долго спорили, пока не нашли компромисс: сейчас в цивилизацию, а варить завтра с утречка. На том и порешили. С этого вечера и начался ужасный процесс, который можно назвать культом еды или просто ЖЁР! Одновременно мы ощутили на себе всю дороговизну здешней жизни. Как у немцев за всё про всё – смерть, так и здесь за всё про всё – рубль (буханка хлеба дома стоила 20 копеек – зам. автора). Это единственная мерка. Были правда исключения, например, для двух рублей (столько стоит шурпа в забегаловке) или в другую сторону, например для шашлыка по цене 98 копеек. Но даже такой грабёж не мог отвратить нас от еды. Так, если вы услышите от человека, что он поел на 3,5 рубля, то это не говорит о том, что он наелся. Пришлось вечером в гостинице пить чай с хлебом, печеньем, дыней, арбузом и восточными сладостями.

Фанские горы.

Следующий день был посвящён местным магазинам, где мы и затарились первой партией книг. После обеда мы отбыли в Самарканд, где первым делом проехали на ж\д вокзал, для отправки багажом "лишних" вещей. "Лишнего" набралось 80 кг, остались только личные вещи. Забегая вперёд, надо сказать, что летели мы в Пермь имея рюкзаки по 20 кг и в руках (ручная кладь) не менее 7 кг. Шура отправил всё поездом в рюкзаке и личные вещи, грузом около 25 кг нёс в руках. К этому надо учесть, что всю тяжёлую одежду (в т.ч. ботинки и пуховку) мы надели на себя.

Так вот, благополучно избавившись от "лишних"  80 кг, мы отправились выполнять первый пункт разработанной культурной программы, а именно: ПОСЕЩЕНИЕ БАНИ. Посещение городской бани №1 ничего не дало, так как парилка не работала, а в душ была очередь.  Мы, было, расстроились, но  нас обнадёжили – существует баня толи №2, толи №3 где-то рядом на улице Ленина.  По нашей карте (купили в киоске) улица Ленина действительно была, и мы решили доехать до неё на транспорте. В автобусе все знали только о бане за №1, но соглашались, что должна быть и за №2, это логично, но где она никто не знал. Через две остановки, на всякий случай, мы вышли. Парень на остановке сказал нам, что мы вышли довольно удачно, но лучше бы проехали дальше ещё 1-2 остановки. Тем не менее, он объяснил – как дойти туда пешком.

В 20.00 шестеро бородатых злых мужиков вошли  сначала в женское (по - ошибке), а потом и в мужское отделение БАНИ. Приятно пахло специфическим запахом тепла. Приятная женщина, узнав о том, что мы к её удивлению  хотели бы помыться в бане, а не в душе, предложила нам номер, но на 21.00. "С бассейном?" - недоверчиво спросили мы. "С бассейном" - так же благожелательно ответила мадам. "Правда на четверых" - добавила она. На все наши уговоры – запустить шестерых в один номер – она не соглашалась.  "Зачем тесниться" - спокойно говорила она.  Мы задумались. Наконец женщина, видимо из-за боязни потерять клиентов (позже мы поняли почему), согласилась, но на двойное время, то есть на 2 часа. Что мы два часа не сможем просидеть? Да запросто. Взяв билеты, прикидываем, что нам целый час делать. Кто-то вспоминает, что проходили бар – туда и направились.

Лестница вела  вниз, в подвальное помещение, ох и везёт нам на подвалы – гостиница, баня и вот теперь бар. Оттуда доносилась приятная манящая музыка. После долгих колебаний и доклада разведчика (Мишки) мы всё- таки решились шокировать посетителей бара своим видом и вошли внутрь. Большое помещение, полумрак,  работает видеомагнитофон. Прямо перед телевизором сидит парочка, за ней человека три и где-то в дальнем углу двое – вот и все посетители, удивительно. Садимся за столик и берём кофе с пирожным. Час  пролетел быстро, и мы ушли в начале кинокомедии, где должны были состязаться два военных училища. 

Банный номер оставлял желать лучшего, но мы были пока не из привередливых. Тепло создавалось за счёт паровой батареи, о жаре тут не могло быть и речи. Правда может это и хорошо, так как желудок мой был набит по-максимуму. До сих пор я видел, как похудели ребята, здесь же я увидел в зеркале себя. По-моему, это ужасно. Что поразительно, Андрей, которому было указание из дому похудеть, да и мы вроде в походе старались поспособствовать этому, сохранился в первоначальном виде. Я же похудел на 7 кг, хотя и не страдал излишками веса.

В начале одиннадцатого пар отключили – пришлось закругляться. На улице было прохладно, транспорта не было. Наконец мы поймали попутный троллейбус, и он  довёз до самого вокзала. Ночевали мы во дворе железнодорожной столовой, нам повезло – дождя не было.

Первая половина следующего дня была посвящена историческим памятникам (мы купили путёвки), вторая – магазинам. Снова затарились книжками и другим барахлом. Ночью уехали в Бухару. По ней ходили своим ходом, чередуя вылазки в магазины  с любованием на остатки былой роскоши. Постоянно что-то ели. Если нечего было есть – грызли семечки.  Посетили два восточных базара, не столько ради фруктов, сколько ради заведения всем известного под названием "эм-жё".  Вечером, набрав фруктов, жаренной рыбы и парварды, оккупировали 7 мест в поезде "Бухара-Ташкент".

Самарканд.	Самарканд.	Бухара.
Бухара, крепость Арк.	Бухара, минарет смерти.	Бухара, старый город.

На разграбление Ташкента было 4 часа, которые мы весьма эффективно использовали и приехали в аэропорт сильно гружёными. Пока перекидывались и упаковывались, к Андрею пристал мужик с предложением купить у него ботинки 40 размера, всего за 15 рублей. Они долго торговались – мужик всё расхваливал, а Андрей всё объяснял, что у него в семье никто не носит такой размер. Когда мы направились к регистрации, у Андрея в рюкзаке лежала пара кожаных солдатских ботинок на каблуке по пятирублёвой цене. 

Как всегда, обманув аэрофлот по оплате за груз, до Перми долетели без эксцессов, если не считать, конечно, то, что наши места были заняты, и нас разбросало по салону.

Пермь нас встретила дождём. Лето кончилось за три часа полёта, а с ним и закончился наш Среднеазиатский круиз. До встречи на "самоваре". 

Фотографии.

С полным фотоальбомом похода можно ознакомиться здесь (238 фото). Авторы фотографий: Сергей Фарберов и Андрей Мехоношин.

СЛАЙД-ФИЛЬМ ДЕМЕНЕВА Н.П..

youtu.be/9eq-hwGhsLo